Перевал
Шрифт:
— Нет, не актерство, — исправил он себя. — Больше всего меня привлекала киноиндустрия. Я хотел стать звездой кино. Как Пол Ньюмен.
— Что же произошло?
— Я понял, что не гожусь для этого ремесла. В колледже я участвовал в драматических постановках. Мне доставались неплохие роли. Но, благодарение Господу, меня посетило прозрение.
— Расскажи мне.
— Хорошо. Я играл Анджело в пьесе «Мера за меру». Она тебе знакома?
Сара знала ее наизусть, но ограничилась лишь кивком головы.
— Так вот. Когда Изабелла не желает спать с Анджело, он приказывает
— Бернандина.
— Я не удивлен, что ты помнишь лучше. Сцена впечатляющая. Режиссер распоряжается, чтобы мне принесли корзину, в которой якобы находится голова. Поскольку Анджело не знает, что это голова другого человека, он, то есть я, должен был откинуть ткань, прикрывавшую ее, и с ужасом увидеть, что сотворил. Режиссер говорит: «Бен, мне нужно отвращение на твоем лице, приступ тошноты. Мне нужно зерно раскаяния».
— Зерно раскаяния… Звучит как в книге.
— Да, просто история моей жизни. Каждый вечер, глядя на резиновую голову, измазанную кетчупом, я пытаюсь представить, что она настоящая. Я старался изо всех сил, Бог свидетель, но все, чего мне хотелось, — это рассмеяться.
— Ты так и сделал?
— Нет. Только на последнем представлении, когда шутки ради мне положили в корзину вместо головы надувную лягушку. Я притворялся, и это сошло с рук. Мне даже удалось получить несколько положительных отзывов. Но я понимал, что если не могу прожить то, что надо сыграть, то мне, вероятно, не дано быть актером.
— Неужели ты веришь, что все актеры растворяются в своей роли до такой степени?
— Нет, я думаю, что это получается только у самых талантливых.
В свою очередь она рассказала ему о том, что выросла в Бедфорде. При упоминании об этом у него комично вытянулось лицо, как будто теперь он точно знал, с кем имеет дело. Сара старалась избегать разговоров о деньгах, связях и привилегированного положения. С другой стороны, он ведь знал, где она учится, значит, должен был правильно настроиться.
Она ни разу не встречала парня, который бы так хорошо умел слушать. Когда они случайно вышли к месту, где он оставил машину, то увидели, что выезд заблокирован. К тому времени когда они могли двинуться в путь, забрезжил рассвет. Чувствуя голод, они подъехали к стоянке для грузовиков и заказали себе яичницу с беконом.
Это была лучшая ночь в жизни Сары. Когда она прощалась с Бенджамином и он торопливо чмокнул ее в щеку, спеша забрать своих друзей, она почти наверняка знала, что этот мужчина станет ее мужем и отцом ее детей.
Эта уверенность могла показаться не только странной, но и абсурдной. Всем была известна расхожая шутка о том, зачем родители отправляют своих дочерей учиться в Велсли. Чтобы стать «госпожой Высокий Статус». Предполагалось, что выгодной партией для девушки может стать, по меньшей мере, богатенький студент Гарварда, а не сын хозяина магазина в Канзасе, который закончил университет, как выразился бы отец Сары, в глухой провинции. Более того, ей было всего двадцать лет, и она все еще оставалась девственницей. Наверное, единственной
Не то чтобы она испытывала недостаток предложений, была высокомерной или слишком робкой. Нет, она не могла сказать, что ей эта тема неинтересна. Сара знала, что кто-то мог посмеяться над ней, как, например, ее соседка по комнате Айрис, которая считала ее не в своем уме. Они родились в одно время, в сентябре, и Айрис постоянно напоминала, что, будучи на пять дней старше Сары, она имеет право высказывать советы подруге, а той стоит к ним прислушиваться. Айрис была единственной, с кем Сара могла обсуждать столь интимные вопросы. Сама Айрис родилась в Питтсбурге, где, по ее утверждению, никто не терял девственности позже шестнадцати лет.
— Просто избавься от нее, подруга, а там посмотришь, как действовать дальше.
Но Сара придавала этому больше значения, чем остальные. Она понимала, что это звучит старомодно, но ей хотелось пройти жизненный путь с любимым мужчиной. Любимый в ее сознании ассоциировался с первым. У нее были молодые люди, с которыми она позволяла себе некоторые вольности, но никогда не шла до конца. Одновременно Сара испытывала странность своего положения, тем более что вокруг нее начали перешептываться. Она точно знала, что один маленький зануда, с которым она некоторое время встречалась, обозвал ее потом «секс-динамо». Айрис успокоила Сару тем, что слышала, будто у этого подлеца и «динамить-то» было нечего. Но все равно Сара была охвачена беспокойством.
Если бы Бенджамин предложил заняться любовью на заднем сиденье своего автомобиля, даже в тот первый вечер, то она бы без раздумий согласилась. Однако за долгих пять месяцев они и близко не подошли к заветной черте.
Они разговаривали минимум раз в неделю по телефону, а потом несколько раз встречались в Нью-Йорке, чтобы посетить вместе художественную галерею или выставку, после чего вместе обедали и неизменно обменивались невинным поцелуем в щеку при прощании. Сара уже начала думать, что он питает к ней дружеские чувства, а в Сиракьюсе или дома в Канзасе у него есть девушка. Но в это самое время Бенджамин вдруг появился без предупреждения в День святого Валентина с огромным букетом кроваво-красных цветов, чтобы признаться ей в любви.
Правда, позже она выяснила, что Бенджамин особо не рисковал, потому что тайно позвонил до этого Айрис, осведомившись, нет ли у Сары никаких планов и насколько он станет желанным гостем.
В то лето он нашел себе работу в какой-то архитектурной фирме в Ист-Сайде, где ему позволялось отвечать на телефонные звонки и готовить кофе. Используя деловые связи отца, Саре тоже удалось получить место в компании, которая монтировала рекламные ролики на телевидении. Никому из них не платили приличной зарплаты, но, благодаря щедрому денежному содержанию Сары, молодые люди не ощущали финансовых трудностей. В то время они были слишком поглощены узнаванием друг друга.