Переведи меня через майдан
Шрифт:
Пока мы с Тоби грузили трубы и кабели, Зверек путалась под ногами. Потом, видимо, прочитав что-то в наших головах, собрала багаж и села в уголок в кабине. Багаж – это одеяло, какая-то палка и красивая, завитая спиралью раковина. Глаза красные, заплаканные, а мордашка сердитая. Эх, Зверек! Выбрала ты себе защитника… Что мне теперь с тобой делать?
Поднимаю машину на двести метров и беру курс на хутор Лианы. Тоби слегка не в себе, но Зверька высотобоязнь не мучает. Все заботы позабыты, бурный восторг. Поминутно одергиваю, чтоб не переключила
Сажусь в двух километрах от хутора Лианы. Но шум винта вертолета слышен за много километров. Еще с воздуха заметил две фигурки, спешащие к нам, живую и металлическую. Поэтому винт не останавливаю.
– Выходить можно? – спрашивает Тоби.
– Нужно.
Не хочу встречаться с Лианой, иначе Тоби будет только хуже. Но Зверек, наоборот, хочет познакомиться. Тянет меня за руку, строит сердитые и просящие рожицы, взвизгивает. Ее визги несут сотни оттенков, и я уже понимаю многие из них. Но это не язык. Зто всего лишь передача эмоций.
– Хочешь – сходи с Тоби, познакомься с Лианой, – говорю я Зверьку, поясняя слова образами. – Я тебя подожду.
Нет, без меня Зверек идти не хочет. Тепло прощаемся с Тоби. Вешаю на плечо ему рацию из носимого аварийного запаса вертолета. Как с ней работать, он уже в курсе. У Фиесты на складе три тысячи таких раций, но никто о них не знал. Инерция мышления: если написано: "аварийный запас", то никто и не интересовался, что же там внутри. Триста лет хранили как зеницу ока в ожидании аварии вертолета… Теоретики, блин.
Поднимаю машину на триста метров и беру курс на технохутор Веды. Разгружать кабели придется одному. "Пусть неудачник плачет", – напевала Вулканчик. Как там дальше?
Посадил вертолет во внутреннем дворе технохутора Веды. Уже на земле развернул машину и подогнал хвостом к воротам склада. Веда наблюдала за маневрами со ступеней основного здания. Зверек, только взглянув на нее, перепугалась и забилась в уголок за спинкой моего кресла. Но, когда я остановил винт, заглушил спин-генератор и собрался выходить, выскочила из кабины первой с самым гордым, независимым и грозным видом, на который была способна. Веда улыбнулась и пошла ей навстречу.
– Вот дьявол! – чертыхнулся я, сбрасывая привязные ремни. Если женщины поцапаются, я и гроша не поставил бы на Зверька. Несмотря на.
Но обе женщины оглянулись на меня как на идиота и начали свой беззвучный разговор. Не совсем беззвучный, потому что Зверек повизгивала, взмахивала руками и гримасничала. Я успокоился, распахнул ворота склада и взвалил на плечо первую бухту кабеля.
Когда возвращался, женщины уже поладили. Даже больше – Зверек шмыгала носом, уткнувшись лицом Веде в плечо и обняв за талию. Та утешала, бросая в мою сторону хмурые взгляды. То есть, полное взаимопонимание. Мужчинам на такое полгода надо. Мужчине и женщине – ночь. А этим – три минуты. Может, телепатия? Хотя, нет. Звездочка с Вулканчиком тоже за пять минут поладили. А более непохожие характеры сыскать
Взваливаю на спину вторую бухту кабеля. Сотня килограммов с гаком. Пошатываясь, тащусь на склад. Брыся использовать на разгрузке нельзя: грузоподъемность маловата. Поломает манипуляторы, мне же чинить.
Возвращаюсь за третьей бухтой. Подруги стоят рядышком, любуются. Зверек дернулась помочь, но Веда одернула.
– Не трепыхайся. Пусть помучается. Отольются кошке мышкины слезки. А когда поумнеет, поможем.
Вслух сказала, значит для меня. Твои проблемы. Сгибаясь под тяжестью кабеля, тащусь на склад. Зверек растеряна. К психологическим играм она не привыкла.
После пятой бухты Зверек куда-то убегает в слезах, а Веда сдалась:
– Эй, железный, несгибаемый! В ангаре катеров еще один железный стоит. Автопогрузчик называется. Постой, разговор есть. Ты что с девочкой делаешь?
– Я делаю?
– Не понимаешь, да?
Все я понимаю. Все, что ты можешь мне сказать, знаю. Вулканчик как-то напевала: "Потому что никогда дитя порока не полюбит непорочное создание". Вот тебе мой ответ.
– Цитата, да? У тебя свои мысли есть? – негодует Веда.
– Показывай, где твой железный конь.
Удивительно быстро Зверек адаптировалась на хуторе. А я… Для чего могли понадобиться трубы, если ремонт предстоит делать мне? Вот-вот. Конечно, канализация. Сток забит, отстойник переполнился… Три дня, с утра до вечера по пояс в этом самом. Мы везунчики – говорил Прайс. Я – точно!
По случаю окончания работ устроил банный день, иначе даже Зверек носик морщить стала. Веда свои эмоции никогда не скрывала. Подстриг волосы и бороду, превратил душ в парилку, извел кусок мыла, порвал мочалку. Но почувствовал себя дважды родившимся и спал на настоящих белых, хрустящих простынях.
С утра начал готовить вертолет к полету. Пора искать свой дом. Я теперь не один, и у Зверька через год-два семья появится.
Веда нервно вышагивала рядом, не решаясь начать разговор.
– Говори, подруга.
– Оставь мне Зверька.
Я взглянул на девушку. Присев на корточки, она играла с травинками, строя им уморительные рожицы.
– Нет.
– Ты уже осеменил ее?
– Не твое дело!
К горлу подкатила глухая злоба. Кулаки сжались так, что побелели костяшки. Зверек бросила свои травинки и испуганно сжалась, переводя взгляд то на меня, то на Веду.
– Ты не понял, – сердито бросила Веда. – Она мне нужна.
Развернулась и ушла, захлопнув ногой дверь.
Только через минуту до меня дошло, что рядом с ней не было Кента. А это значит…
– Не уходи далеко, – зачем-то бросил я Зверьку и побежал разыскивать Веду. Нашел ее в мастерских. С Кента был снят верний кожух. Веда ногами и голосом управляла ремонтными манипуляторами.
– Низ, низ, низ, пра, пра, низ, пра. Захват! – сыпались пулеметные очереди команд. – Второй манипулятор! Лев, низ, низ, лев, лев, низ, захват!