Переводчица
Шрифт:
— Ой, мне-то не лечи, — закатывает глаза друг и кивает на диван: — Пошли сядем как белые люди. Жопа уже плоская от этих стульев.
— Я не лечу, — говорю, сползая ногами на пол, — мне никакого дела нет до его беспорядочных связей.
— Такие цепляют, — говорит со вздохом, обнимая меня за плечи, — печальная правда жизни.
— Лёв, отвали, а? — я морщусь и усаживаюсь на диванчик, аккурат на то место, где сидел Соболев. На секунду даже показалось, что он ещё хранит тепло его тела. И на долю секунды — что это приятно. — Я два часа назад на полусогнутых выползла из-под такого мужика… — говорю мечтательно,
— Хорошо, когда можно сравнить, да? — тихо смеётся друг, а я понимаю, что спалилась по полной.
— Да, я с ним переспала, — отвечаю с вызовом, — и сто раз пожалела!
— Из-за того, что босс?
— Из-за того, что мудак, каких поискать! — фыркаю возмущённо и залпом выпиваю всё вино. — Мне пора, вставать чуть свет.
— Блин, Ди! В самолёте поспишь, сто лет не виделись! — возмущается Лев, а я язвлю в ответ:
— Это потому что ты не звонишь.
— Это потому что я сказал правду, которая колет, — ухмыляется с жутко самодовольным видом.
— Режет, — поправляю машинально, а он ржёт:
— Тебе виднее!
— Иди в топку… — бурчу тихо, быстро целую его в щёку и поднимаюсь к себе в номер.
Дико хочется спать, но через стенку кого-то пытают. Прислушиваюсь и понимаю, что это моя Ли надрывается, озвучивая порнофильм в режиме реального времени, собираю вещи и спускаюсь в лобби. Мы два года на пару снимали одну квартиру, хватит с меня, наслушалась!
— Диана, приехали, — шепчет Кирин, осторожно касаясь моего плеча. Машина останавливается, Соболев выходит и шваркает дверцей так, что закладывает уши, а юрист вздыхает: — Это будет долгий перелёт…
Стандартная суета в аэропорту немного приводит в чувство, но я ощущаю себя разбитой и уставшей, что только подтверждает сотрудник аэропорта на паспортном контроле, подозрительно долго сравнивая меня с фотографией в паспорте.
— Это я, просто не выспалась, — говорю по-турецки, не выдерживая, а он широко улыбается в ответ и возвращает мне документ.
В последний момент вспоминаю, что обещала привезти маме заморских лакомств, ругаю себя за то, что не потрудилась купить свежее в городе, и хватаю первую попавшуюся коробку, встав в вереницу таких же раздолбаев. Минут пять слушаю чьё-то сопение прямо за спиной, раздражаясь с каждой секундой всё сильнее, разворачиваюсь с гневным лицом и тирадой наготове «пожалуйста, сделайте шаг назад!», но слова застревают в горле при виде Соболева. Разворачиваюсь обратно и обречённо жду своей очереди. И сопение не такое уж и громкое, и стоит не слишком близко, и вообще… потерплю. Подумаешь, дышит мне в затылок. Чёрт, почему так хочется сделать шаг назад самой?…
Отстояв ещё одну очередь на посадку, я тяжело опускаюсь в своё кресло у прохода и с тоской понимаю, что спокойно поспать не удастся: рядом сидит мамаша со своим чадом, через проход — вспотевшая от духоты беременная девушка с отдышкой и бледным до синевы лицом, а позади меня пытается пристроиться длинноногий парниша, с трудом помещающийся на своём месте и постоянно тыкающий коленями мне в спину. Кирин где-то в хвосте, помощи и поддержки ждать не от кого, я дожидаюсь взлёта и вставляю в уши беруши, чтобы хотя бы немного приглушить визгливый голосок рядом, с упоением рассказывающий о том, как сильно его
Дальше начинается немое кино. Беременная хватает за руки проходящую мимо стюардессу и что-то с запалом пытается ей объяснить, тыкая на свой огромный живот. Стюардесса уходит, девушка смотрит ей вслед, как бродячая собака на кость, а через минуту с небес на землю спускается Соболев и идёт прямо ко мне в сопровождении жутко довольной стюардессы. Встаёт рядом с длинноногим, беременная подрывается, а он занимает её место.
Эм… что? Этот напыщенный самодовольным говнюк уступил беременной девушке своё место в бизнесе? Это точно он?
Хочется потыкать его пальцем и осведомиться о состоянии его здоровья. Хотя, рожа на столько недовольная, что не исключаю вероятности, что его вынудили. Сидит вот, зубами скрипит, я даже через беруши слышу. Или это скрип в моей голове… колёсики пытаются крутиться, пытаются осознать, но ничего не выходит.
Понимаю, что пялюсь (и уже довольно давно) и быстро отворачиваюсь, закрыв глаза. Всё, нет его. А я сплю.
Возня за спиной, возня рядом… о том, чтобы опустить спинку кресла, как это сделали все остальные, можно даже не мечтать. Трижды пропустила ребёнка с его матерью, дважды только её, раз двадцать получила острым маленьким локтем в самые неожиданные места, выдержала полтора часа, вытащила беруши и пошла в туалет.
В следующий раз притворюсь трупом. Как вообще можно летать в этом муравейнике?! Хорошо хоть догадался взять бутылку виски в дютике, хоть немного притупляет поднимающееся из самых глубин раздражение. Брюнетка эта ещё рядом, прямо через проход. То и дело встаёт, пропуская мелкого засранца, то и дело трётся об меня задницей! Своей роскошной упругой задницей…
В холле гостиницы даже не понял, как вырубился. Проснулся, правда, минут через десять, когда её голова опустилась на моё плечо. И оставшиеся сорок минут сидел с колом в жопе, боясь пошевелиться и разбудить. Идиотизм.
Если она ещё раз об меня оботрётся…
— Вы не могли бы убрать ноги?! — спрашивает с возмущением мамаша через кресло от неё, а мне хочется вышвырнуть её в окно без парашюта. — Девушка!
Брюнетка не реагирует и смотрит прямо перед собой. Мамаша начинает махать у неё перед носом рукой, та поднимается и встаёт в проходе. Сейчас они будут меняться местами в узком пространстве… слегка подаюсь к соседу, но это не спасает: самолёт трясёт и переводчица заваливается на моё кресло, а её правая ягодица практически ложится мне в руку. С трудом сдерживаюсь, чтобы не сомкнуть на ней пальцы, стискиваю челюсти и пытаюсь переключиться, но желание продолжает распространяться, доходя до кончиков пальцев.
Возвращается мамаша, вновь поднимает переводчицу и та вытаскивает из ушей беруши, начав медленно продвигаться к хвосту самолёта. Так вот в чём секрет её спокойствия! Оборачиваюсь и смотрю ей вслед. Её бёдра плавно покачиваются, окончательно вынося мне мозг: остаётся лишь тупое животное желание.
С другого конца появляется стюардесса с тележкой еды и вся очередь от туалета тут же рассаживается на места. Все, кроме неё, так удачно прорвавшуюся к кабинке. Очень, очень удачно. Успеваю подорваться с места, пока тележка не достигла моего кресла и не заблокировала проход, иду к туалету и сверлю взглядом замок, ожидая зелёного света.