Перевоспитать охламона
Шрифт:
– Вилка, а может я тебя в качестве благодарности того… - начал парень, а я весь напрягся. Чего «того»? Я ему сейчас как покажу «того»! Точно к врачу придется обращаться, и Вилка тут не поможет!
– Вася, не надо меня ни того, ни этого, - вздохнула Вилора, а я обрадовался, - Вали домой! Быстро!
– Да я в кафешку хотел тебя позвать, потусить, или в клуб какой, - обижено выдал Василий, сползая с кушетки.
– Домой, быстро! – гаркнула Вилора, - Еще раз ко мне приползешь с ранениями, ментам сдам!
Парень послушно скрылся из комнаты, а я постарался
За Василием закрылась дверь, услышал голос Вилоры из коридора.
– Чай будешь?
Это она мне?
– Я? – радостно спросил я, сам не понимая, с чего вдруг столько эмоций. Ну, пришел в гости к даме, с чего вдруг счастья столько?
– Нет, Тимофей, блин! – услышал бурчание Вилоры. Вошел на кухню, Вилка уже ставила чайник на плиту, и доставала из холодильника продукты.
– Будешь? Или опять поздно? - спросила Вилка, так и не повернувшись ко мне. И хорошо, что не повернулась. А то как-то не прилично пялиться на зад хозяйки, даже такой милый.
Есть не хотелось, но отказываться тоже не было желания.
– Буду, кофе, - совсем обнаглел я.
Спустя пару минут мы уже сидели за столом, Вилора ела бутерброды, запивая молоком, а я пил кофе.
– Дай посмотрю, - как-то устало сказала Вилора, протягивая ладонь через стол. Взглянул на нее. Она смотрела на мою руку, на которой был порез, оставшийся после вчерашней потасовки. Вилка выглядела уставшей, взгляд грустный. Еще и я тут со своими болячками.
– Вилора, все в порядке, не парься, - отмахнулся я, допивая кофе, - Я пойду, наверное.
Отставил кружку в сторону, хотел встать и, поблагодарив за кофе, ретироваться. Но Вилка, перехватив мою руку, остановила.
– Давай, говорю! – спокойно сказала она, - Еще ласты склеишь от инфекции какой. Меня потом совесть загрызет.
Вилора осмотрела порез, сменила повязку.
– Раздевайся! – скомандовала она. Слегка опешил. Нет я, конечно, могу, но чтобы вот так сразу… Да и не против я, в общем-то. Особенно нижняя часть моего тела не против.
– Свитер сними, я повязку посмотрю, - прервала мои размышления Вилора, - К врачу ходил сегодня?
– Нет, да, пустяки, Вилорка, - отмахнулся я, - Все заживет.
– Конечно, заживет, - обрадовала меня малышка. И, очевидно, потеряв терпение, начала тянуть за край свитера, помогая раздеться. Надо срочно отвлечься. Думать о чем-нибудь не очень приятном… а не о полуодетой девушке, с невозмутимым видом изучающей мои ребра. Но, несмотря на уговоры, никак не выходило. Особенно, когда торчавшие из-под косынки волосы щекотали мою кожу. Вилора, туго перебинтовывая мой обнаженный торс, то и дело наклонялась вперед, чтобы было удобнее. Почти обнимая меня, прикасаясь. А я, словно в ступоре, не мог пошевелиться, смотря на ее макушку, носик, плечи сверху вниз.
Повязка была наложена, рана обработана, кофе выпито. А я одетый вновь сидел на стуле и вертел в руках пустую чашку. Вилора, о чем-то думая и глядя на столешницу, сидела, подтянув колени к груди. Потом, спустя пару минут, оперлась о стену затылком. Спустя еще
– Пойдем спать? – предложил я. Вилора, молча, согласилась, так и не проснувшись. Встал, осторожно взял девчонку на руки, и понес в спальню. Тимофей плелся впереди меня, показывая дорогу, наверное.
Уложил Вилору на кровать. Оказавшись в постели, Вилка обхватила подушку, свернулась калачиком и засопела еще громче. Умилительная картинка.
Стянул с ее головы косынку, снял домашние тапочки, отставив их в сторону.
– Спокойной ночи, что ли, - пробормотал я, и присев на корточки, взглянул на спящую девушку. Увидел, словно со стороны, как моя рука потянулась к ее лицу. Провел по щеке, легонько, стараясь не разбудить. Не удержался, коснулся губ кончиками пальцев.
– Приятных сновидений, - шепнул я. Встал, и пока не натворил еще каких-нибудь глупостей, вышел из спальни. Убрал посуду со стола, вымыл. Попрощался с Тимофеем, и осторожно захлопнул дверь за собой. И только лежа в своей постели, анализируя свои поступки и события последних двух часов, вспомнил, что рубашку свою я так и не забрал.
Моя рубашка осталась у Вилоры надолго. Начались подготовки к зимним сборам, тренировки в усиленном режиме. Меня допустили к плаванью, и, собрав вещички, уехал из города. Месяц меня не было дома. Все порывался позвонить, как бы невзначай поинтересоваться делами Вилоры. Вот только вспомнил, что номер ее телефона так и не попросил. А сама она так и не позвонила. Озадачивать Ильяса не решился, сам не знаю, почему. Вот нравится же девушка, почему не начать ухаживания?
Ближе к Новому Году нас распустили по домам. Возвращаясь в свою квартиру, наблюдал за заснеженным городом. Красиво все-таки!
Не удержался, решил сделать крюк, и проехать через двор Вилки. Вот вроде и перегорело уже, не так часто вспоминал о необыкновенной девушке, а все равно словно что-то тянуло меня к ее дому. Попросил таксиста остановить прямо под ее окнами. Вышел на улицу, оставил сумку в салоне. Уже сделал шаг в сторону подъезда, как услышал знакомый голос. Даже встрепенулся, и улыбка появилась на лице. Нет, я все-таки скучал по ней. Обернулся на ее голос. Так получилось, что я остался в тени, да и смеркалось уже. А вот на Вилору падал свет уличного фонаря. Сделал еще шаг. Остановился. Она была не одна.
– Ну, Вилочка, солнышко, радость моя, - взахлеб говорил ее спутник, - Давай, а? Ну, я ведь люблю тебя, прям безумно люблю! Честное пионерское!
Мдя, дела, дела. Что-то кольнуло внутри. Вот так-то! Уехал, вернулся, а девушка больше и не свободна. Грустно. Сделал шаг назад, прячась от света. Трусливо, конечно. А что поделать? Гопник ей не нравится. А я уже и волосы стал отращивать, чтобы она меня лысым перестала называть.
Сел в машину, из окна наблюдал за девушкой, входящей в подъезд. Она все такая же, и ботинки тяжелые, волшебный хрусталь, елки-палки. Ухажер вошел следом за Вилорой.