Перевозчик
Шрифт:
– Практически. Через два часа начнет светать. Но смотри, я нормально еду.
– Никто и не сомневался, только…
– Что такое?
– А вот, – Роджер показал пистолет. – Думал, я его у тебя забыл.
– Ну что ты, как можно! Ты не мог его забыть, Альберт… э-э, Ламберт. Да, Ламберт.
– Вот только патронов нету. У тебя есть с собой патроны?
– Есть патроны, Ламберт. – Сноу икнул, и машину вильнуло на встречную полосу. Вспыхнули фары, завизжали тормоза, но обошлось, и майор вовремя
– Ну так вот, – продолжил он. – Мы сейчас едем ко мне, где есть эти самые патроны.
– Да, Пит, сейчас я вспомнил. Только посмотри, что это там?
– Ах, мерзавцы… – покачал головой майор. Впереди улицу перекрыл полицейский пост, составленный из микроавтобуса с мигалкой и заграждений. Машины медленно ползли мимо полицейских, и те подходили почти к каждому авто и заглядывали в салоны, иногда о чем-то спрашивая водителей.
– Ничего, прорвемся. У меня же полно удостоверений, хотя…
– Что?
– В этот раз придется показать свое. Уж больно специфический случай.
– Ну да, мы же с тобой в сисю…
Майор расхохотался, и Роджер тоже. Это заметил полицейский. Он подошел со стороны водителя и знаком показал, что нужно остановиться.
71
Майор опустил стекло и улыбнулся, а полицейский даже поморщился, когда в него ударила волна сконцентрированных паров спиртного.
– Сэр, вам не кажется, что вы пьяны? – издалека начал страж порядка.
– Да, я выпил, – согласился майор.
– В таком случае припаркуйте автомобиль к обочине, будем разбираться, – потребовал полицейский и с достоинством распрямился.
– Сержант, меня нельзя досматривать и все такое… – с доверительной интонацией сообщил майор и хотел подмигнуть полицейскому, но забыл, как это делается.
Сзади засигналили, за машиной уже выстроилась очередь.
Сноу, словно фокусник, извлек пластиковый жетон с голограммой, и полицейский шагнул ближе, всматриваясь в документ.
– Но как же вы можете в таком виде, сэр? – покачал он головой.
– Ты не понимаешь, сержант, – все тем же заговорщическим тоном произнес майор. – Я прямо сейчас на задании. Прямо сейчас…
– Проезжайте, – отмахнулся полицейский и подался в сторону, когда майор нажал на газ.
Они миновали пост, и Сноу покачал головой:
– Вот не любят они нас, ох не любят!.. А вас любят?..
– А за что нас любить, мы тоже, бывает, пьяные раскатываем и ксивы в ихние морды… тыкаем.
– У тебя есть женщина? – неожиданно спросил майор, когда они проехали перекресток на красный свет.
– Почему ты спрашиваешь?
– А что такого?
– Ну, постоянной нет, хотя…
– Только не говори, что твоя женщина – бутылка. Так говорят только окончательные
– Я не импотент. Но выяснилось это случайно.
Роджер вздохнул.
– Ты что, семь лет не жил с женщинами?
– Да смотри же на дорогу, Пит! – воскликнул Роджер, хватаясь за ускользающий руль.
Машина вернулась на свою полосу, а затем майор сделал поворот.
– Так короче, – сказал он. – Срежем через Хлебный переулок.
Роджер не возражал. Он задумался над словами Пита, крепко задумался. Он не мог навскидку вспомнить, были ли у него женщины за эти семь пролетевших лет вынужденного простоя. Нет, мисс Кьюзак он не считал, это было вроде как нечестно.
Роджер вспоминал, но не вспомнил, при том, что мог восстановить в памяти два десятка коктейлей, которые приготавливал его бармен из бара «Гранджер». Он помнил все нюансы их приготовления, вплоть до матерных словечек, используемых барменом. Но вот женщины… Женщин вспомнить не мог, хотя какие-то тусклые воспоминания о некоторых свиданиях все же были. Но не такие яркие, как от выпивки.
При этом на службе в юридической конторе он слыл тем еще ходоком. Хватал девиц за задницы, подмигивал молодым начальницам отделов, обсуждал с коллегами ту или эту. Он слыл, да. Слыл, да сплыл.
Вскоре автомобиль остановился возле какого-то подъезда, и майор так резко затормозил, что Роджер коснулся головой лобового стекла.
– Короче, – сказал он. – Были у меня женщины, но я их плохо помню.
– Хорошо, зачет принят, – сказал Сноу, выбираясь из машины. – А теперь посиди здесь тихо, я сейчас вернусь.
Майор вышел и, по наблюдениям Роджера, выглядел вполне трезвым, если не считать падения с лестницы. Единичного падения – любой человек может оступиться. Потом Пит собрался и ушел, а спустя пять минут вернулся с коробкой и, бросив ее Роджеру, завел мотор.
– Теперь куда? – спросил тот.
– Я знаю место, где он обретается…
– И что дальше?
– Ты зайдешь, дашь один в корпус, второй в голову, потом еще срежешь двух телохранителей, и готово. Что, ни разу не делал?
– Делал, увы, – вздохнул Роджер. – Но это будет очень уж заметно, тебе не кажется?
– Кажется, – согласился майор и, глядя через заднее стекло, начал выводить машину на улицу. – Кажется, друг мой. Меня вычислят лишь с определенной долей вероятности, но этой сволочи уже не будет, понимаешь? Это меня и радует.
– Постой-постой! – вскинул руки Роджер, и майор сбавил скорость, снова паркуясь у обочины.
– Ну, говори.
– Говорю. Я для них, как красная тряпка для быка – обе стороны меня ищут. Значит, он обязан будет опознать меня, если я пройду мимо.
– Ну, допустим, и что с этого?