Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия
Шрифт:
'Очевидное-невероятное' с Капицей в принципе сойдет, только побольше экшна в программу добавить, а то, слушая профессора, можно даже заснуть, что и очевидно, и вероятно.
В 'Кинопанораме' рассказывать не только о советском кино, но и о новинках зарубежного проката. Можно же в том же Голливуде найти сейчас фильмы, не несущие в себе какой-то идеологической нагрузки. Да и в наш прокат их пустить, то-то государству прибыль попрет! Хотя на фоне западных блокбастеров наши фильмы будут смотреться серой массой... Ну и что, пусть тянутся, берут пример, чтобы было не хуже!
Что-то я размечтался,
На следующий решил позвонить Чарскому и порадовать его новой песней для Инги. Решил не тянуть с подарком, все ж таки человек мне уже не раз помогал, можно сказать, бескорыстно, а мой скромный композиторский труд оплачивал по высшему разряду. Настал черед сделать ему презент. А поскольку подарок должен быть запоминающимся, то я выбрал творение Игоря Николаева 'Айсберг'. Тот редкий случай, когда слова все же вспомнились, все-таки на заре моей жизни она звучала едва ли не из каждого утюга и поневоле отложилась в памяти. Хотел, помнится, презентовать песню еще Пугачевой почти год назад, да в итоге придержал. Как оказалось, не зря.
– Ледяной горою айсберг из тумана вырастает, и несет его теченьем по бескрайним по морям, - напевал я, подбирая аккорды.
К счастью, не очень сложные, и часа через два я приступил к записи нот. А когда все было готов - с легким сердцем набрал из своего кабинета телефон Чарского.
– Алло, - голосом потомственного дворянина выдал на том конце провода антиквар.
– Добрый день, Анатолий Авдеевич, это Губернский...
– А-а, Сергей Андреевич, приветствую.
– Я звоню с хорошими новостями. Помните, обещал вам подарить песню? Так вот, она готова, однозначно станет хитом.
– Вот это действительно новость так новость! Не ожидал, что вы так скоро управитесь... Я просто весь в нетерпении! Когда же можно будет ее услышать?
– Да могу подвезти хоть сегодня. Тут вполне можно обойтись роялем, незачем тревожить Гараняна.
– Тогда жду, я весь день дома. Надеюсь, послезавтра полечу в Италию с хорошим настроением. Заранее уверен, что ваша песня станет шлягером.
До Чарских я добрался через полтора часа, пообещав Вале вернуться как минимум к ужину. Инга в очередной раз порадовала, схватывая все на лету. Даже по моей просьбе сумела первый куплет пропеть на пониженных, подражая Пугачевой. Но в итоге мне все же больше пришелся по душе ее вариант, когда Инга поет легко и естественно. Решили идти своим путем. Кстати, сама Чарская и подыгрывала себе на рояле, причем мои ноты в который уже раз страдали минимализмом. Однако Инга сумела прекрасно себе аккомпанировать, добавив некоторой аранжировки.
– Мне нравится!
– с детской непосредственностью заявила девушка, опуская крышку рояля.
– Спасибо, Сергей Андреевич, удружили!
– сказал Чарский.
– Поистине королевский подарок, и мелодия запоминающаяся, и слова прямо-таки за душу берут.
'Спасибо нужно говорить Игорю Николаеву и Лидии Козловой, - подумал я.
–
Между тем я подумал, почему бы мне не вступить и в Союз композиторов? Тоже, наверное, нужны рекомендации уже состоящих в Союзе, как было и в случае с писательским. Тут у меня имелся какой-никакой выбор: Паулс, Слободкин и Гаранян. Тем более что ноты я в принципе знаю, а что не умею пока играть на рояле - это не фатально, где написано, что композитор обязан владеть клавишными?
Кто из этой компании наиболее влиятелен? Паша еще молод, но все-равно довольно известен. Не говоря уже о Паулсе и Гараняне. С другой стороны, Раймонд Вольдемарович в Прибалтике, а эти двое в Москве, да и работал я сними чаще, а с Паулсом только в песне 'Миллион алых роз' моя жена сотрудничала. Решено, сейчас же звоню Слободкину и Гараняну.
Вопрос с рекомендациями решился без проблем, оба согласились за меня поручиться перед руководством Союза композиторов. И уже на следующий день я заехал сначала к одному, затем к другому за рекомендациями, которые приложил к своему заявлению.
– Простите, а какое музыкальное заведение вы заканчивали?
– поинтересовался у меня очкастый пенсионер, которому я вручил заявление с рекомендациями.
Вот же подстава! Хотя еще и Гаранян предупреждал, что спросят про музыкальное образование, а я понадеялся на авось. Ладно, пойдем ва-банк.
– Никакое, самородок я, - и развожу руками, мол, бывает же такое.
– Но позвольте, вы должны были закончить как минимум музыкальное училище, а желательно вообще консерваторию...
– А что, Моцарта и Бетховена, которые консерваторий не заканчивали, в Союз не приняли бы?
– Ну знаете, сравнивать себя с такими колоссами!..
Казалось, пенсионер сейчас задохнется от возмущения. Я же ощущал полное спокойствие. Ну не примут, и хрен с ними, мне пока и Союза писателей за глаза хватает. Просто подумалось, а почему бы заодно не податься в композиторы? Лишние плюшки не помешают.
– А рекомендаций Слободкина и Гараняна вам что, недостаточно? Вы вообще слышали песни на мою музыку?
– У нас тут не Дом культуры, чтобы песни слушать, у нас тут серьезная организация, а на вашем счету, как я догадываюсь, ни одной симфонии или оперы.
– То есть вы считаете, что простых советских граждан на трудовые и боевые подвиги поднимали оперы и симфонии? А не песня 'Вставай, страна огромная!' или 'Марш коммунистических бригад'?! Что вы скажете французам, которые сражались за свою свободу под слова 'Марсельезы'?
– Вы передергиваете...
– Нет, уважаемый, не знаю как вас зовут...
– Модест Илларионович Шпон, к вашему сведению, автор симфонии 'Ленин жив!', - заявил старичок и попытался гордо выпятить свою впалую грудь. Подумалось, не подыграть ли ему, может, примет за чистую монету?
– Ну как же, слышал, великолепная симфония! А я и не знал, что это вы ее автор. Польщен лицезреть вас перед собой, а также искренне надеюсь на ваше содействие.
Ага, вон как глазки-то заблестели. Любит, старый пердун, чтобы ему осанны пели. Ну да мне не жалко, пусть на старости лет потешит свое самолюбие.