Пережитое
Шрифт:
В последний день нашего пребывания в Пуатье для всех участников семинара была организована экскурсия в местечки Сен-Совен и Шовиньи, славящиеся своими романскими соборами, в которых сохранились раннесредневековые примитивистские фрески (житие Святого Совена — в Сен-Совене), и замечательными знаменитыми романскими капителями колонн со скульптурными раскрашенными изображениями всевозможных чудищ, чертей, святых птиц и животных, столь потрясавших средневекового человека. Пребывание в Пуатье и на этой экскурсии совершенно по-новому раскрыло передо мной своеобразную прелесть романской архитектуры, которую я, знакомая с ней по имеющимся в литературе описаниям, раньше недооценивала. Она оказалась вовсе не приземистой и грубой, как мне представлялось раньше, но мощной и величественной в своей массивной красоте. Было в ней нечто свободное, дикое и сумрачное, но вместе с тем покоряюще прекрасное. В Шовиньи, маленьком средневековом городке, мы осмотрели, кроме великолепного собора, еще и старинный замок, расположенный рядом с ним, а у подножия холма, на котором он стоял, нижнюю деловую торгово-ремесленную часть города, лепившуюся у стен замка. Описания, знакомые по книгам, фотографии и гравюры, в них воспроизведенные,
На следующий день пришло время уезжать из Пуатье. Теперь наш путь лежал вдоль Луары, по знаменитым замкам, расположенным на ее берегах. Мы ехали на микроавтобусе по широкой, великолепной «государственной» дороге, благоустроенность которой поражала наш непривычный советский глаз: четырехрядное движение, телефоны через каждые сто-двести метров, широкие обочины для неисправных, ожидающих срочной техпомощи машин, через каждые несколько километров удобные площадки для отдыха пассажиров, со столами, скамьями, буфетами и туалетами, места для кемпингов, заставленные фургончиками-трейлерами отпускников. Все это удивляло и в какой-то мере восхищало. Удивляло и то, что по обеим сторонам дороги тянулись густые леса, кое-где огороженные проволокой для того, чтобы их дикие обитатели не выскакивали на дорогу и не гибли под машинами. Мне казалось, что во Франции, как и в Англии, не осталось настоящих, больших лесов. Но мои глаза опровергали это: мимо проносились обширные лесные массивы, правда довольно молодые, посаженные, видимо, уже после войны. Приятно было видеть такую заботу о лесе нам, привыкшим к беззаботному и невосполняемому истреблению лесов. Дорога крутилась вокруг Луары, которую мы много раз пересекали, а иногда какое-то время ехали вдоль нее.
На ее тихих берегах, кое-где низменных, кое-где высоких, перед нами разворачивались панорамы больших и малых городов и замков. Первым из них на нашем пути был Тур. Мы прибыли туда рано утром, проехали по его тихим еще улицам к величественному Турскому собору, одному из самых красивых готических соборов центральной Франции. В лучах восходящего солнца он был необычайно прекрасен со своими бесчисленными стрельчатыми башенками, чудесными скульптурными украшениями и яркими витражами. Походив по собору, полюбовавшись его не менее величественным интерьером, мы поехали в Плесси-ле-Тур, знаменитый замок Людовика XI, где он проводил большую часть своего времени, не доверяя беспокойному Парижу. Однако внутрь нам попасть не удалось, мы приехали слишком рано, а ждать открытия не было времени. Мы объехали мрачный, окруженный высокой стеной замок и отправились дальше. Время наше было ограничено, так что мы смогли посетить всего четыре из великого множества луарских замков, но, пожалуй, наиболее интересных исторически. Первым был Амбуаз, замок, построенный или дошедший до нас от XVI века, место, где начались Амбуазским заговором религиозные войны во Франции. Расположенный на высокой горе, он царствует над Луарой, а у подножия его внешней высоченной стены лепится городок Амбуаз, некогда его средневековый «посад». Особенно впечатляет высокая башня в несколько ярусов, рудимент старинного донжона, построенная в виде пандуса, по которому можно подняться до самого ее верха. Сам же замок, очень красивый, изящный и вместе монументальный, не похож на средневековый, выстроен в ренессансном стиле эпохи Франциска I. На красивых его оконницах были, как говорят, повешены участники Амбуазского заговора. Во внутреннем дворе замка в специальной часовне находится могила Леонардо да Винчи, который последние годы своей жизни провел в Амбуазе при дворе Франциска 1. Если подняться по крутой улочке, ведущей от замка вверх, можно попасть в дом, где жил и умер великий художник и ученый, побывать в его спальне, увидеть ложе, на котором прошли последние часы его жизни.
Внизу в подвале этого дома расположился музей действующих моделей всех изобретений Леонардо, потрясающих современного зрителя гениальностью предвидения и прозорливостью гения. В этих моделях прослеживаются контуры парохода, паровоза, автомобиля, самолета, подводной лодки и многих-многих других достижений современной техники. Нам сказали, что этот музей — подарок американцев.
Из Амбуаза мы поехали в Блуа — тоже одно из памятных мест бурной истории Франции XVI в. Здесь неоднократно заседали Генеральные штаты, был убит по приказу короля Генриха III герцог Генрих Гиз. Снаружи замок — это ренессансный дворец, да и внутри тоже. Он отделан необычайно красиво с яркой роскошью, характерной для Франции того времени, времени Франциска I и Генриха II. Нам показали огромный зал заседания Генеральных штатов, а на втором этаже — апартаменты Генриха III, куда он пригласил Гиза для переговоров и спрятал за занавеской убийцу, заколовшего гостя при входе в спальню. Все, что мы знали из исторических книг, из романов Дюма, как бы оживало на наших глазах, приобретало выпуклость и красочность, создаваемые эффектом присутствия. Мы побывали еще в причудливом замке Шамбор, в котором эклектически, но в удивительной гармонии сочетается ренессансный стиль с какими-то восточными мотивами, и в очаровательном маленьком замке Шинонсо, построенном на узкой перемычке между двумя озерами и отражением в водах каждого из них, окруженный огромным парком, напоминающим те, что описаны в сказке Ш.Перро «Спящая красавица».
Заехав на полдня в Париж, мы совершили еще ряд экскурсий в северную Францию: посетили Шартр, посмотрели там чудесный Шартрский собор с его потрясающей резьбой по камню на наружных стенах, с его необыкновенными, яркими витражами. В другой раз мы поехали в Нормандию, побродили по узким улочкам средневекового Руана, побывали в его великолепном соборе, увековеченном кистью Клода Моне, посетили маленький музей Жанны д'Арк, кончившей свой горький короткий жизненный путь в Руане, постояли у места ее сожжения рядом с порталом величественного собора. И здесь с нами вновь говорила история. Из Руана отправились в Байё, где в специальном музее демонстрируется многометровый так называемый «ковер из Байё», вышитый пестрыми нитками на белом холсте и изображающий с наивным примитивизмом историю
Из Байё вдоль тучных нормандских лугов и полей, по узким дорогам, вьющимся между домами деревень и городков Нормандии, увитыми цветами и плющом, наша группа выехала к Ла-Маншу. Не портил впечатления ни пасмурный день, ни морской ветер, дувший с серо-голубого пролива. Высокий, скалистый, безлесный берег, вода, рокочущая внизу, в скалах — все заставляло видеть что-то первозданное, дикое и суровое в этом строгом морском пейзаже, далекое от оставленного нами позади мира шумных городов и дорог. Мы хотели разглядеть за проливом белые скалы Альбиона — нам сказали, что в солнечные дни это возможно, но солнце, увы, так и не проглянуло, даль скрывал легкий туман. Отправившись дальше на восток, последнее, что мы увидели в Нормандии, был чудесный, старинный средневековый рыбацкий городок Онфлёр, стоящий у моря, в устье небольшой, впадающей в него реки. В дни Столетней войны он представлял собой объект постоянных нападений английских пиратов, безжалостно его разорявших. Чтобы спастись от их набегов, жители перегородили устье реки железными воротами, которые закрывали на запор при появлении пиратов, спасаясь от их грабежей. Как это было просто в те далекие времена! Удивила нас в Онфлёре деревянная церковь, первая встреченная нами во Франции. Она чем-то походила на деревянные церкви, которые я видела в Прикарпатье и на севере России. Любопытно, что средневековые строители сложили ее из толстых бревен, обшитых тесом, а крышу сделали из деревянной щепы, столь обычной для наших деревянных церквей. Да и деревянная резьба имела много сходства. Видимо, материал диктует в какой-то мере и архитектурные формы, и характер декора.
Уже поздно вечером мы, усталые, но наполненные чудесными впечатлениями, въехали в шумный Париж и обосновались в маленькой гостинице около Северного вокзала, соседство с которым выдавал явственно слышный шум поездов. Это было 13 июля, накануне национального праздника Франции, годовщины взятия Бастилии. Погода стояла хмурая, а когда стемнело, начался дождь. Отдохнув с дороги, я с приятельницей отправилась немного прогуляться. Мы шли под зонтами и вдруг на перекрестке двух улиц услышали музыку. Оркестрик из четырех человек играл незатейливую мелодию; у небольшого кафе, на площадке, образованной сдвинутыми столиками и стульями, и на мостовой под эту простенькую музыку весело танцевали мужчины и женщины разных возрастов. Проезд в этом месте был перекрыт канатом, чтобы машины не помешали танцующим, и веселый предпраздничный пляс продолжался, невзирая на дождь. В этом было что-то легкое, свободное, непринужденное, столь непривычное для нас, всегда закованных в броню условностей. Стало как-то легко и весело на душе, вспомнились слова, когда-то написанные на месте разрушенной Бастилии: «Здесь танцуют».
Мы пробыли в Париже еще три дня, более внимательно осмотрели все его достопримечательности, с которыми бегло познакомились в день нашего первого приезда: побродили по собору Нотр-Дам и многократно обошли его кругом, долго любовались узорчатыми стенами и витражами часовни Сент Шапель, посетили Дом инвалидов и посмотрели на гробницу Наполеона, побывали в церкви аллеи, в музее средневекового искусства Клюни, посидели на белых стульях Люксембургского сада, съездили в пленительный Версаль и Мальмезон. Удалось попасть и в «Кабаре де Пари», на представление с утонченным стриптизом в разных «исторических ситуациях» — от эпохи первобытных дикарей до современности. Затем последовало приглашение на ужин в наше посольство, где нас мило приняла наша коллега, жена тогдашнего посла, а в конце вечера появился и он сам.
Все это было интересно, но интереснее было бродить по улицам Парижа, впитывать их красоту и тот необыкновенный, пьянящий воздух легкости, непринужденности, свободы поведения, который они источали. Я не видела другого такого города, где так легко, так просто оказалось чувствовать себя как дома, где не требовалось соблюдать никаких условностей. Город в серо-голубом колорите, с обилием зелени и цветов, с широкими проспектами и узкими средневековыми улочками, с выдвинутыми на тротуары столиками кафе, книжными развалами, сверкающими витринами магазинов пленял своей живостью и утонченностью, шумом толпы и тихими закоулками, но, увы, надо было расставаться с ним, наши две недели истекли, настала пора возвращаться домой. В самом конце июля мы улетели из нового парижского аэропорта, который покорил нас тем, что устройство его терминалов позволяло войти в самолет не выходя на летное поле.
С той поры прошло уже более десяти лет, но радость этой чудесной поездки не покидает меня и теперь. И когда бывает совсем грустно, я пытаюсь восстановить в памяти все, что пережила тогда, и утешить и успокоить себя этими воспоминаниями.
В том же 1978 году, мне пришлось принять участие еще в одной, тоже приятной заграничной поездке, на этот раз в ГДР. Там, на экзотическом острове Рюген, в центре древних славян — ручиев, состоялась двусторонняя конференция, посвященная проблемам средневекового бюргерства, где я сделала доклад. Туда мы поехали специализированным отрядом медиевистов во главе с нашим заведующим сектором А.Н.Чистозвоновым. Кроме меня, в группу вошли мои коллеги Л.А.Котельникова, А.А.Сванидзе, Т.С.Осипова, Н.В.Савина. Это был наш первый двусторонний коллоквиум, и немцы принимали нас очень хорошо. На острове Рюген — в курортный городок Зеелин мы добирались через всю северную ГДР из Берлина, куда прилетели на самолете. Таким образом довелось побывать в городе Нойе-Бранденбурге, Ростоке, провести несколько дней на уютном зеленом Рюгене, который объездили вдоль и поперек, посетили его северную окраину, обрывавшуюся высоким скалистым берегом в бурное осеннее Балтийское море (это было в ноябре), а на обратном пути провели целый день в старинном готическом городе Штральзунде, уцелевшем во время войны и даже сохранившем аромат средневековья.