Пергам
Шрифт:
Картины прошлого медленно проплывали перед ним. Первая встреча с христианами, трибунал, неожиданное спасение. Прокл вздрогнул, вспомнив себя, стоящим на коленях перед своими сослуживцами. Речь командира об изменниках своей родине. Когда тот закончил, к нему медленными шагами направился палач, с тяжелой секирой в руке. Металл блестел на солнце, больно выжигая глаза. Но топор так и не смог отделить его голову от тела. Неожиданное нападение скрывавшихся в пустыне бедуинов отсрочило его казнь, а после и вовсе упразднило. Командир был убит в поединке с главой нападавшей группы. Прокл
Новым командиром стал друг Прокла, и он не мог предать смерти своего товарища, который не один раз спасал ему жизнь, стоял плечом к плечу во время сражений и делил одно покрывало в холодные ночи. Но и восстановить его в рядах войск он тоже не мог. Единственной возможностью сохранить своему другу жизнь была продажа того в рабы…
Так Прокл проплавал на корабле еще 15 лет. За это время он изведал много скорбей и невзгод, одним из ярких и теплых его воспоминаний была встреча с лекарем-христианином. С того момента, как он принял Христа в своё сердце, его жизнь приобрела новые краски. И пусть весло и цепь не стали легче, он понимал, что после этой тяжелой земной жизни он обретет свободу и спокойствие на небесах.
Но жена и сын… Кто расскажет им о всесильной любви Бога? Он не видел их уже 21 год… Сын уже взрослый, скорее всего у него самого уже есть жена и дети. Это так больно, прожить всю свою жизнь на чужбине, не зная тепла семейного очага, не ведая любви родного человека…
Огненно-красное вечернее солнце погружалось синие воды. На фоне яркого диска виднелись уходящие за горизонт пиратские суда.
Последний дюйм палубы торгового корабля ушел под воду.
Глава шестая
Кастор открыл глаза. Он не помнил, сколько времени пробыл без сознания. Жутко болело все тело, а голова в особенности. Попытавшись опереться на поверхность, на которой он лежал, лекарь нащупал чью-то руку. В глазах было мутно, и поэтому понять, что происходит вокруг, не предоставлялось возможным. Спустя некоторое время зрение вернулось в норму, и его взгляду представилась плачевная картина. Небольшое темное помещение, полностью пропитанное потом и запахом затхлости, было наполнено телами лежащих друг на друге людей. Лекарь от ужаса отпрянул в сторону и больно ударился о стену.
Кастор прислушался. Нет, это были живые люди. Они спали. Как опытный врач, он понял по тяжелому дыханию лежащего рядом мужчины, что тот явно не здоров. Как, скорее всего, и все находившиеся здесь люди.
В щелке между деревянными стенами мелькнул маленький лучик луны. Была ночь. Тихая и безмятежная. Только в голове христианина бушевали страшные воспоминания прошедшего дня. Такое не забудется никогда…
Где он теперь? Снаружи слышался тихий всплеск волн, разбивающихся о корпус корабля. На пиратских судах только в редкие дни бывает тихо, и, по-видимому, сегодня был именно такой день.
Кастору не оставалось ничего другого,
– Господи, помоги и спаси, – прошептал он, впадая в забытье.
Утром его в чувство привел сильный удар в грудь тяжелым сапогом.
– Вставай и иди за мной, – приказал темнокожий пират, – быстро!
Лекарь поднялся и шатающейся походкой побрел за негром. После жестоких побоев тело нещадно ныло и болело. Утреннее солнце больно слепило глаза после долгого пребывания в темной каюте. Однако свежий морской воздух быстро привёл его в ясное расположение ума.
Пиратский корабль стоял в небольшой бухте, окружённой с трёх сторон отвесными скалами. Спустившись по трапу и обогнув угол, Кастор со своим надзирателем поднялись по ступеням в здание, выдолбленное прямо в скале.
Комната, в которую они вошли, была большой, холодной и темной. Она была пуста, за исключением дальнего угла, где стояло большое кресло в форме трона и несколько столов вдоль стены.
Возле одного из столов стоял высокий пират в светлой тоге с позолоченной каёмкой и мечом на поясе. Длинная седая борода и густые брови выдавали в нем жителя Востока.
– Господин, вот он, лекарь с корабля, захваченного вчера – обратился к нему сопровождающий Кастора пират и резким толчком повалил на каменный пол.
Седовласый старик, не торопясь, положил свиток, который изучал до появления этих двух, на стол. Протянув к Кастору руку, он проговорил властным тоном, не без доли усмешки:
– Как тебе наше пристанище, жалкий римлянин?
Кастор поднял свой взгляд вверх и оцепенел.
На ладони старика была изображена змея.
Глава седьмая
– Дочь моего старшего сына тяжело больна. Уже три года она не может вставать с постели. – сообщил изумленному Кастору старик, – ты врач, и должен помочь ей. Если сможешь её поставить на ноги, я отпущу тебя с миром. Если же нет, то отправишься к своим друзьям в царство вашего Аида.
Не было никакого смысла возражать главарю и пытаться как-то улучшить свое положение. Кастор покорно склонил голову в знак принятия неожиданного поворота в своей судьбе.
Христианина закрыли в небольшой каменной комнате. Пол был очень холодным, но Кастор все равно первым делом опустился на колени и начал молиться:
– Благодарю Тебя, Отец Святой, за Твое святое имя, которое Ты вселил в сердцах наших, и веру в бессмертие, которую Ты явил нам чрез Иисуса, Сына Твоего. Я благодарен Тебе за чудесное спасение моей жизни. Благослови меня, в этом страшном месте возвещать Твоё Слово без страха. Аминь!
Поднявшись, Кастор оглядел место своего заточения. Маленькое зарешеченное окно, находящееся рядом с тяжелой грубой дверью, почти не пропускало солнечный свет, по причине расположения комнаты в вечной тени скалы. В углу лежала охапка сырой и блеклой соломы. Возле двери стоял глиняный кувшин, с отколовшимся краем и отломанной ручкой. Содержимое кувшина представляло смесь старой воды и мокрых тел кровососущих насекомых. Больше в комнате ничего не было, за исключением огромных паутин в углах.