Периферийные устройства
Шрифт:
– Мой двоюродный брат только что выиграл в лотерею. Ты знал?
– Не знал, – ответил Недертон, – но мы придумаем способ получше. Этим сейчас занимаются.
– Хочешь поговорить с моим братом? Мы садимся завтракать.
– Нет, спасибо. Приятного аппетита. Мы с ним свяжемся. А ты пока поговори с печатником. Надо, чтобы дело стронулось.
– Хорошо. Фантастически уродский вестибюль.
– Согласен. – Он быстро улыбнулся. – До связи.
– Пока.
Экран потемнел.
– Лепешки с подливкой
Флинн распахнула сетчатую дверь и вошла в прохладный летний сумрак прихожей. Мимо пролетала муха, и Флинн вспомнила прожекторы, белую палатку, четырех покойников, которых она не видела.
30. «Гермес»
– Ее можно отправить к Тлен, – заметил Недертон, глядя на перифераль в подводном спрутосвете гаража и убеждая себя, что она – неодушевленный предмет.
Поверить в это было трудно: шагая между ними под управлением какого-то ИИ, она выглядела вполне одушевленной, пусть и несколько безучастной. Примерно как фигуры в тематических парках, которых Недертон всеми силами избегал.
– Тлен здесь не живет, – ответил Лев.
– Тогда к Оссиану.
– Он тоже живет не здесь.
– Тогда пусть Тлен заберет ее в свой шатер предсказательницы.
– Чтобы она сидела там за столом?
– Почему бы нет?
– Ей надо спать, – сказал Лев. – Не в буквальном смысле, но нужно полежать, отдохнуть. И еще ей необходима разминка.
– Чего бы тебе не взять ее к себе?
– Доминике это не понравится. Положи ее в каюте. Накрой простынкой, если так тебе будет спокойнее.
– Простынкой?
– Отец накрывал свои чехлами от пыли. Две сидели в дальней спальне в креслах, под простынями. Я играл, что это привидения.
– Они даже отдаленно не люди.
– На клеточном уровне – такие же люди, как мы. Что довольно условно и зависит от того, кто перед тобой.
Перифераль смотрела на того из них, кто сейчас говорил.
– Она не особо похожа на Флинн, – сказал Недертон.
– Общее сходство есть. – Во время звонка из розового вестибюля Лев одновременно работал камерой и мониторил разговор. – Тлен сейчас печатает одежду по образу той, что была на ней в прошлый раз. Привычную.
Пытаясь вообразить, что увидит Флинн, Недертон словно в первый раз оглядел непомерную автомобильную коллекцию Зубова-отца под арками рукотворной пещеры. Машины были по большей части доджекпотовские, полностью восстановленные. Хром, эмаль, нержавейка, гексагонально-ячеистые ламинаты, столько итальянской кожи, что хватило бы покрыть несколько теннисных кортов. Недертону не думалось, что на Флинн это произведет большое впечатление.
Они подходили к гобивагену, и арка над ним засветилась, выхватив из темноты беговую дорожку, на которой, держа руки по швам, стояла белая безголовая гориллоподобная
– Что это? – опасливо спросил Недертон.
– Экзоскелет для силовых упражнений. У Доминики такой есть. Возьми ее за руку.
– Зачем?
– Я ухожу. Она остается с тобой.
Недертон протянул руку, и перифераль вложила в нее свою ладонь – теплую и совершенно живую.
– Тлен зайдет обсудить планы и глянуть на нее, – сказал Лев.
– Хорошо, – ответил Недертон, явно давая понять, что не видит в этом ничего хорошего, затем по трапу провел перифераль в яхту, в самую маленькую кабину.
Свет автоматически включился, как только они вошли. Недертон кое-как отыскал на светлой обшивке нужную кнопку и опустил узкую полку.
– Вот, – сказал он. – Садись.
Перифераль села.
– Ляг.
Она легла.
– Спи.
В последнем слове Недертон сомневался, но перифераль послушно закрыла глаза.
Возникла пульсирующая эмблема Рейни.
– Алло, – сказал Недертон, поспешно выходя из каюты и закрывая складную дверь-гармошку.
– Ты не проверяешь сообщения.
– Да, – с досадой проговорил он. – И почту не читаю. Насколько я понимаю, меня уволили.
Назад по узкому короткому коридору, в главную каюту.
– Мне не верили, когда я говорила, что ты счастливо не знаешь, на кого работаешь. После твоего увольнения все бросились проверять и не нашли, кто тебя уволил. Ты где?
– У друга в гостях.
– Можешь показать?
Недертон показал.
– Зачем тут старые мониторы?
– Мой друг – коллекционер. А у тебя как дела?
– Формально я – госслужащая, так что тут другое дело. И я все свалила на тебя.
– Серьезно?
– Конечно. Ты же не собираешься слать резюме моему правительству?
– Надеюсь, что нет.
– Странные вкусы у твоего друга. Очень тесная квартирка?
– Интерьер большого «мерседеса».
– Чего-чего?
– Сухопутная яхта, выстроенная, чтобы возить русского олигарха по пустыне Гоби.
– И ты в ней едешь?
– Нет. Она стоит в гараже. Не знаю, как ее сюда вкатили. Может быть, разобрали и внесли по частям.
Он опустился в кресло перед черными мониторами, на которых когда-то высвечивалась статистика экспоненциально растущей империи Зубова-деда.
– Брр. У меня клаустрофобия разыгралась от одного вида.
– Мне кто-то сказал, что тебя зовут Кларисса. А я и не знал.
– Это потому, что ты думаешь только о себе.
– Рейни звучит красивее, – сказал он.
– Что там тебя прослушивает, Уилф? Какая-то могучая система. Она дала моей защите полный отлуп.
– Наверное, это семья моего друга.
– Он живет в гараже?
– Он владеет гаражом. Который уходит на много ярусов вглубь. Как и здешняя система безопасности.