Периферийные устройства
Шрифт:
– Только что была у него дома.
– Он не то что псих. – Дженис пересыпала тщательно отмеренный кофе в бежевый бумажный фильтр, который вставила в керамическую воронку и заранее смочила водой, чтобы отбить химический привкус. – Просто бесится со скуки. Я все понимаю, но меня это уже достало. – Она проверила температуру воды в чайнике, залила кофе и стала ждать, пока настоится. – А ты расстроенная, и вряд ли из-за Коннера.
– Да.
– Так что случилось?
И Флинн рассказала все, начиная с того, как Бертон поехал в Дэвисвилл и попросил
– Не говори.
– Не говорить?
– Я сама угадаю. Коннер.
Флинн кивнула.
Дженис нахмурилась, легонько покачала головой:
– Давай дальше.
Флинн досказала остальное, не особо расписывая, что, по ее мнению, делали Мейкон и Эдвард у Коннера во дворе (Дженис явно и так поняла), вплоть до того, как Леон вез ее сюда и всю дорогу их провожали два маленьких дрона с квадратиками бирюзового скотча.
После кофе обе перебрались из кухни на диван в гостиную, тот самый, на котором Флинн последний раз играла в «Операцию „Северный ветер“».
– Чувак из Клэнтона, который привез мешок денег, знаешь, кто он? – спросила Дженис.
– Нет. Адвокат?
– По фамилии Битти. Адвокатская фирма в Клэнтоне.
– А ты откуда знаешь?
– Два часа назад тут был Райс, договаривался с Мэдисоном, что тот возьмется за одну работенку. Теперь часть клэнтонских денег у нас в подвале, в дыре за топкой.
– Серьезно?
– Я не сочиняю сказок. И деньги не настолько уж сказочные.
– Что за работенка?
– Помочь с дроном. Большим. У Коннера есть армейский коптер. Мэдисона попросили им управлять.
Флинн вспомнила квадрокоптер у Коннера во дворе:
– Я его видела. Похож на орудийную платформу.
– Сумма в подвале больше, чем мы заработали бы в «Су – двадцать семь» за год, – сказала Дженис без всякой радости.
– Что говорил Райс?
– Больше, чем хотелось бы Бертону и Коннеру, меньше, чем хотелось бы мне. Восторженный дурачок этот Райс. Обожает секреты: должен их всем выбалтывать, иначе никто не узнает, что он посвященный. Без ума от Бертона и Коннера, поэтому должен рассказывать и про их дела. А еще без ума от Пиккета.
Флинн смогла вспомнить только одного Пиккета, владельца «Корбелл Пиккет Тесла», дилерской фирмы по продаже новых автомобилей, которая разорилась позже других в городе. Он по-прежнему считался одним из богатейших людей округа, хотя появлялся здесь редко. Флинн видела его раза два на городских парадах, но не в последние годы. Он отправил дочку ее лет учиться в Европу, и, насколько Флинн знала, та обратно не вернулась.
– Корбелл Пиккет?
– Он,
– При чем тут он?
– Здесь начинается левизна, – сказала Дженис.
– Ты думаешь, что деньги от Корбелла Пиккета?
– Да нет же, блин. Бертон заплатил Корбеллу б'oльшую часть клэнтонских денег. Райс кипятком писал оттого, что им с Карлосом поручили эти деньги отвезти. Сто раз повторил, что понадобились два магазинных пакета.
– Зачем Бертон платит Пиккету?
– Четверо убитых на Портер-роуд. Чтобы про них забыли. В округе забыли сразу. У полиции штата память не такая короткая, но у Корбелла есть деньги Законодательного собрания, чтобы ее укоротить.
– Он был дилером «Теслы» и ездил с мэром на рождественских парадах, когда мы были маленькими.
– В новехонькой «тесле», – добавила Дженис. – Жаль разрушать твою веру в Зубную фею, детка, но Корбелл имеет свою долю с каждого грамма наркотиков, слепленных в этом штате.
– Не может быть. Я бы слышала.
– Твои друзья и родные тебя оберегали, практически не упоминая при тебе эту мразь. Поэтому ты так легко про него забыла.
– Ты его не любишь, – заметила Флинн.
– Еще как.
– Но если Бертон откупился от управы шерифа, значит Томми в курсе.
Дженис глянула на нее:
– Не совсем.
– Он либо знает, либо не знает, – сказала Флинн.
– Томми хороший человек. Как Мэдисон. Поверь мне. О’кей?
– О’кей.
– Как ты. И вот ты по уши в сделке с людьми, которые говорят, что они в Колумбии, но могут подтасовать лотерею для Леона. Это серьезно левое, Флинн, но ты же не перестала от этого быть хорошим человеком?
– Не знаю, – ответила Флинн и тут же поняла, что правда не знает.
– Подруга, ты ввязалась в эту непонятную хрень не потому, что хочешь разбогатеть. Ты платишь «Фарма-Джону» раковую ренту за мать. Как многие. Как большинство, думаю.
– У нее не рак.
– Знаю. Но ты понимаешь, о чем я. А Томми сохраняет в округе какой-никакой порядок. Насколько может. Он честный, верит в закон. Шериф Джекман – другое дело. Джекман делает что делает, переизбирается раз за разом. Округу нужен Томми, как твоей матери нужны вы с Бертоном, и, может быть, это означает, что ему по временам надо прилагать большие усилия, чтобы чего-то не заметить.
– Почему я узнаю об этом только сегодня?
– Люди тебя жалеют, молчат. Экономика округа держится на лепке еще с того времени, когда мы учились в старших классах.
– Это я вроде как знала. Догадывалась.
– Добро пожаловать в округ, детка. Еще кофе хочешь?
– Боюсь, я и так его перепила.
38. Девушка из среза
Доминика звонком вызвала Льва наверх, а Недертон вернулся на трап и стал смотреть, как перифераль делает силовые упражнения в экзоскелете. Мышцы на ее голых руках и ногах были и впрямь очень рельефными. Недертон гадал, изначально их такими отпечатали или нет.