Периферийные устройства

Гибсон Уильям

– Флинн! Это ты?

– Мейкон! Рехнуться можно!

– Что ты делала до того, как мы тебя подключили? – хмурясь, спросил он.

– Бегала поссать.

Мейкон широко улыбнулся:

– Вау… – Он все так же с улыбкой покачал головой. – Привет тебе из ЦУПа!

– Он видит то же, что я, – пояснила Тлен.

– Ты там норм? – спросил Мейкон.

– Вроде да.

– Мы еще свяжемся с тобой, Мейкон, – сказала Тлен, – но пока нам надо поговорить с ней.

– Сгоняй кого-нибудь в дом мне за сэндвичем, – попросила Флинн Мейкона. – Я буду

голодная как зверь.

Мейкон улыбнулся, кивнул, сжался в точку, исчез.

– Можно перейти в мой кабинет, – сказал мужчина.

– Пока рано, – ответила Тлен. Она тронула полированную стену: панель отъехала вбок.

Унитаз, раковина, душ – все стальное. Зеркало. Флинн шагнула к нему.

– Блинский блин, – сказала она, глядя на отражение. – Кто это?

– Мы не знаем.

– Это… машина?..

Флинн потрогала… себя? Живот. Грудь. Снова глянула в зеркало. Французская девушка из «Операции „Северный ветер“»? Нет.

– Это должен быть кто-то, – сказала она.

– Да, – ответила Тлен, – хотя мы не знаем кто. Как ты себя чувствуешь?

Флинн тронула стальную раковину. Чужой рукой. Своей.

– Я ее чувствую.

– Мутит?

– Нет.

– Голова кружится?

– Нет. Почему у нее рубашка, как у меня, только из какого-то шелка? И мое имя вышито.

– Мы хотели, чтобы ты чувствовала себя привычно.

– Где мы? В Колумбии? – Она по голосу услышала, как мало верит в последнее слово.

– А вот это уже, так сказать, моя сфера деятельности, – произнес мужчина у нее за спиной. Недертон, вспомнила Флинн. Уилф Недертон. – Идем в мой кабинет, там немного просторнее. Я попытаюсь ответить на твои вопросы.

Флинн повернулась к нему. Глаза у него были больше, чем ей помнилось по телефонному разговору. Как будто он увидел привидение.

– Да, – сказала Тлен, кладя руку на плечо Флинн. – Идем.

Ее рука, подумала Флинн, но чье плечо?

Она позволила Тлен вывести себя из комнаты.

42. Язык тела

Когда Тлен направила перифераль к нему, Недертон осознал, что устройство стало совершенно другим: Флинн полностью изменила язык его тела. Лицо было не ее и в то же время ее.

Он поймал себя на том, что пятится по узкому – чуть шире его плеч – коридору. Из какого-чувства, отчасти похожего на страх, он не мог повернуться к периферали спиной.

Тлен раньше объяснила ему, что периферали под управлением ИИ выглядят людьми, поскольку их лица запрограммированы постоянно менять микровыражения и не остаются неподвижными. Без этого, сказала она, рядом с ними было бы очень тягостно находиться. Теперь, когда Флинн придавала периферали свои микровыражения, та преобразилась.

– Все в порядке, – услышал Недертон собственный голос, не понимая, говорит он себе или ей. Событие было куда страннее, чем он ожидал. Словное некое немыслимое рождение или пришествие.

Недертон, пятясь, вступил в каюту, и его обдало запахом цветов. Оссиан по просьбе Тлен убрал мониторы Зубова-деда и чемоданчики тоже (она считала,

что они нарушают гармонию пространства), так что ваза стояла теперь на конце стола перед двумя креслами, которые Тлен выдвинула из пола. Они немного напоминали кресла в машине Лоубир, только были глаже, без потертостей.

– Это в твою честь, – сказала Тлен, указывая на цветы. – Мы не можем предложить тебе еду или выпивку.

– Я страшно хочу жрать, – ответила Флинн. Интонации были ее, голос – чужой. Глянула на Тлен. – Или не хочу? Я…

– Автономное просачивание, – сказала Тлен. – Это голод твоего тела. Перифераль его не испытывает. Она не ест, у нее нет пищеварительного тракта. А запах цветов ты чувствуешь?

Флинн кивнула.

– Краски более нормальные?

Флинн задумалась, два раза медленно, глубоко вдохнула, потом ответила:

– Раньше они резали глаза, теперь нет. Я вспотела.

– Ты вызвала в ней прилив адреналина. Следующие переходы будут не такими тяжелыми. Мы никак не могли облегчить тебе первый, только посоветовать, чтобы ты лежала с закрытыми глазами, на пустой желудок.

Флинн медленно повернулась, оглядывая комнату:

– Такая же аляповатая, только мне казалось, она больше. А где вестибюль?

– В другом месте. Хочешь сесть?

Флинн, не обращая внимания на последние слова Тлен, подошла к окну. Они с Недертоном поспорили, оставлять ли шторы открытыми. В конце концов Тлен отправила Оссиана в свой рабочий угол, а шторы опускать не стала. Поскольку в гараже никто не двигался, арки фосфоресцировали совсем слабо. Флинн легонько нагнулась и выглянула в окно. Ближайшая арка это почувствовала, запульсировала слабым зеленоватым светом. Наверное, Флинн увидела машины Зубова-отца, потому что спросила:

– Парковка? Мы в кемпере?

– В чем? – переспросил Недертон.

– В доме на колесах. – Она вертела головой, пытаясь увидеть больше. – Ваш офис в доме на колесах?

– Да, – ответил Недертон, не зная, какое впечатление это на нее произведет.

– Я попала сюда из трейлера, – сказала она.

Рекламный ролик к фильму, вспомнил Недертон:

– Извини?

– Жилой автофургон, – пояснила Тлен. – Пожалуйста, сядьте, вы оба. Мы попытаемся ответить на твои вопросы, Флинн.

Она села, оставив Флинн место поближе к цветам.

Недертон опустился за мраморно-золотой стол, жалея, что этот гангстерский шик нельзя куда-нибудь спрятать.

Флинн последний раз глянула в окно, почесала затылок – жест, который Недертон не мог представить у периферали, – и втиснулась в свободное кресло: колени подняты и широко расставлены. Она подалась вперед, уставилась на свои ногти, потом тряхнула головой и сказала:

– Я гамала для одного богатого чувака. Чисто ради денег. Чувак, против которого мы играли, был редкая сволочь, но это просто совпадение. Их обоих выигрыш-проигрыш не колыхал, в смысле бабок. Не то что нас. Для них это было хобби. Зажравшиеся придурки. Держали пари, кто победит. – Она посмотрела на Недертона.