Перловый суп
Шрифт:
Я всегда относился к числу людей, которым даже полежать на диване надо быстро. Мне трудно засыпать. Если у меня много времени, то я легко засыпаю, если немного, то я начинаю торопиться, чтобы быстрее заснуть, потому что надо же быстрее проснуться. Так и родилась бессонница. Но потом со Станкевичем мы изобрели способ с ней бороться. Все очень просто — проснувшись посреди ночи, нужно обрадоваться, о, мол, как хорошо, ведь как раз есть вещи, о которых я днем не успел подумать!
В доме тишина, никто не мешает... И начинаешь думать об этих вещах. Обычно ничего не получается, потому что сразу засыпаешь. А утром себе говоришь — я так был бы рад, если бы не заснул!
Единственное, жалко, если все это ускорится. Я всегда вспоминаю завещание нашего преподавателя английского языка, старого еврея из школы рабочей молодежи в Вильнюсе. Он всегда говорил:
— Будинас, не волнуйся! После восьмидесяти будет легче...
Я только сейчас начал понимать, что он имел в виду, какую огромную радость можно испытывать. Действительно, только после восьмидесяти можно будет спокойно подумать, перестать суетиться, и все будет легче. Только из-за этого жалко не дотянуть до восьмидесяти.
Я стал позволять себе иногда прийти в компанию, сесть за хороший стол, спокойно, методично и молча попробовать, что на этом столе, а не в суете разговоров. Не так, как в юности.
Однажды в новогоднюю ночь я под дикие восторги известного драматурга Андрея Макаенка съел уточку и гуся.
Мой тесть как раз планировал эту встречу с Макаенком, чтобы обсудить проблемы журнала. Зная мои аппетиты и кулинарные интересы, тесть заранее предложил теще:
— Давай этому оглоеду что-нибудь отдельно приготовим, чтобы он все не сожрал.
Теща приготовила утку. Но нечаянно в самом начале вечера эта история всплыла, а Макаенок, как человек азартный и яркий, разошелся:
— Так что, ты можешь съесть целую утку?
— Я могу съесть и гуся,
— Ты можешь съесть гуся?!
— Я могу съесть и утку, и гуся!
— Давай попробуем!
Мы попробовали, и вся новогодняя ночь превратилась в наблюдение за тем, как студент четвертого курса методично съедает всю праздничную дичь, Макаенка больше всего потрясло то, что я еще и косточки обгладывал.
А вот свадебного жареного поросенка я так и не попробовал. Пришел я на свадьбу к своим друзьям и опытным взглядом гастронома сразу выбрал место поближе к зажаренному поросенку. И в ту же секунду меня избрали тамадой, и весь мой вечер превратился в беспрерывные тосты. В четыре часа утра вернулся домой пьяный и голодный. Я вообще ничего не съел за весь праздник. Долго не мог уснуть от голода, тогда и началась первая в моей жизни бессонница — я жевал сухарик, а перед глазами стоял поросенок.
Только сейчас, спустя сорок с лишним лет, появилось осознанно выделенное время на еду, на выбор, я уже могу вовремя остановиться. Это радости, которые не были присущи мне ни в юности, ни во всей последующей жизни.
Плюс еще склероз — способность удобно забыть обо всем мешающем, досаждающем, отвлекающем. Можно забыть об обязанностях, о том, что нужно было что-то сделать. Но самое главное — склероз позволяет забыть о том, что ты забыл.
Мне хорошо. Наверное, я получил в полной мере то, что заслуживал по грехам.
На озере под Вильнюсом 1953г. Будинас справа (фото из личных архивов)
На фоне школы в Вильнюсе 1961 г. Будинас второй слева (фото из личных архивов)
Студенческий
Портрет 1965 г. (фото из личных архивов)
Поселок Светлый 1967 г. Творческая (агитационная) бригада. Будинас в центре (фото из личных архивов)
Поселок Светлый 1968 г. Легендарное кафе "Комарик" (фото из архивов Е. Фейнберга)
На встрече с Беллой Ахмадулиной 1982 г. (фото из личных архивов)
Записка Е. Будинасу от Андрея Вознесенского
Мельница в Дудутках (фото Е.Фейнберга)
Фрагмент здания музея в Дудутках (фото П.Житнюка)
Фрагмент коллекции старинных автомобилей (фото из личных архивов)
Поздравление с 60-летним юбилеем от Рыгора Барадулина 2004 г.