Пермский Губернский. Виват

Бергер Евгений

Заглянув в спальню, я заметил Ксюшу, которая лежала на своей кровати и залипала в мобильную консоль. Да уж… Ещё один пример двойной жизни, как и с Ириской.

В Полимаге Ксюша была вся такая Госпожа и Снежная королева. А дома превращалась в затворницу с редкими проблесками активности. Сейчас она была так увлечена происходящим на миниатюрном экране, что даже не заметила меня.

Пролетающая мимо Голубика прислонила указательный палец к губам, а затем плавно приблизившись к Ксюше, резко выдернула провод наушников из её консоли.

— Уф-ф-ф-ф… Эльвира… Ты сегодня такая старательная! Давай же, поработай

ещё язычком… — томным бархатным голоском произнёс некий мужской персонаж.

— ЭЙ!!! — возмущению юной Госпожи Артовой не было предела.

— Ы-ы-ы-ы!!! — хихикая, Агни быстро вылетела из спальни.

— Это вовсе не то, что ты подумал! — смущённо покраснев, буркнула Ксюша, и спрятала консоль под подушку.

— А я совсем, ничего и не думал. Просто пришёл проведать тебя.

— Проведать? Меня? Ты? — юная Госпожа Артова была крайне удивлена и обескуражена: — Что-то невероятное.

— Почему же? Я не могу проверить свою гостью?

— Вообще-то, я не тво… Ого! Это что такое? — Ксюша мгновенно соскочила с кровати, и подбежав ко мне, подняла руку и принялась разглядывать перстень: — Да, ну! Не может быть… Ты Пермский Губернский?!

— Так уж вышло. — будничным тоном, словно говоря: «я просто выполняю свою работу», ответил я.

— Невероятно! Самым молодым Губернским в Империи был Александр Гущин! На момент получения титула от Губернатора Волгоградской губернии ему было всего двадцать семь лет. Двадцать семь, Карл!!! А тебе же только недавно исполнилось восемнадцать?!

— Почти уж полгода, как.

— Тем не менее… Я в шоке!

— Что тут у вас? — в спальню забежала белая кошка и запрыгнула на тумбочку.

— Федя — Пермский Губернский! Прикинь? — округлив глаза, ответила Ксюша, а затем улыбнулась: — Это… просто потрясающе!

— Не очень-то… — вздохнула Беллз, облизнув переднюю лапку: — Если этот титул был выдан нынешним Губернатором… А если учитывать, что подобное выдается либо Губернатором, либо Императором, то ответ очевиден… Так вот, если этот титул был выдан Вадимом Викторовичем, то всё это значит только одно.

— Что же? — поинтересовался я, присев в кресло.

— Мелашову осталось править четыре года. Он ищет человека, на кого потом можно будет спихнуть всё наработанное. Вадим Викторович хоть и выглядит, как размазня, но на самом деле человек холодный, рассудительный и очень хваткий. Если зацепится — то так просто от него не избавиться.

— Он защищает людей. В чём минусы?

— Да. Защищает. Только вот, он со своей политикой идёт против течения. Не берёт взятки там, где их брать необходимо для статуса в политическом сообществе. Не ворует казну, хотя мог бы для галочки хотя бы пару тысяч в месяц себе брать. Он не в стае, понимаете? А там, либо ты со всеми, либо против всех. Только альфы, что сидят на верхушке, и омеги, которые влачат жалкую жизнь на дне политического поприща. Другого не дано! От Вадима Викторовича отвернулись все! И если вы, Господин Осокин, баллотируетесь в Губернаторы через четыре года, то он навесит на вас весь этот огромный груз. Вы хоть представляете, сколько раз на Мелашова покушались? Его ненавидит вся мелочь. Его ненавидят и в верхах. Единственный его друг — Император и его команда. Всё. Но для страны, которая занимает больше одной пятой части суши на Земле — этого слишком

мало.

— То есть, лучше воровать, брать взятки и быть конченной сволочью, но при этом дружить со всеми? Так, что ли?

— Это всего лишь залог спокойной жизни. Фёдор Александрович, я не желаю вам зла. Просто хочу предостеречь, что мир справедливости и добра — очень недобр и несправедлив к тем, кто его пытается построить. Потому и говорю — готовы ли вы к тому, что за вашей жизнью начнётся охота?

— Пф-ф-ф-ф… Она и так идёт. Одной группировкой меньше — одной больше. Никакой разницы.

— Разница есть. Пока что, вы уничтожаете тех, кто мало приятен местному дворянству. Но стоит перейти грань — бум! — кошка упала на спину и начала кататься: — Вас устранят. Быстро и бесповоротно.

— Я защищу его. — Ксюша вышла вперёд, и как будто перегородила меня от Госпожи Киско.

— Политика — страшная вещь, Хозяйка. Уж вам ли не знать?

— Тем не менее. Я из знатного рода! Поэтому, если Федя захочет быть Губернатором и продолжать дело Вадима Викторовича — я обязательно буду рядом и помогу.

— Хех, главное, чтобы ваш отец разделял подобный интерес. — загадочно ответила кошка.

— Так! Я не поняла! — в гостевую спальню заглянула Ириска: — Вы чего тут застряли? Кроме вечно голодного кота на кухню, никто не пришёл. Эта мохнатая чёрная дыра сейчас всё сожрёт. А я там, между прочим, такую курицу под пармезаном сделала! Пальчики оближешь.

— Курица под пармезаном? — вздохнула Ксюша: — А у вас есть, что-нибудь из протеина? Дело в том, что вечером я предпочитаю не есть углеводы. Да и курица… Иу-у… Она слишком тяжела для моего…

В этот момент желудок юной Госпожи Артовой не сдержался и выдал такую смачную урчащую трель, что клянусь левой фарой «Кабана» — не будь тут шумоизоляции, то соседи бы точно услышали!

— Может, всё-таки курицу? — с усмешкой глянув на покрасневшую Ксюшу, спросила Ириска.

— Может, всё-таки и курицу… — недовольно фыркнула юная наследница и потопала в сторону кухни.

Глава 21

Заглянув в свою аудиторию, я в очередной раз убедился, что местные детишки хотят заниматься, чем угодно — только не учёбой. Единственной, кто держал перед собой учебник, была Кристина — та самая скромница, которую я несколько раз залил водой на прошлых занятиях.

Заприметив меня, она тут же недовольно нахмурилась и отодвинулась к самому краю, всем своим видом говоря, что моё общество ей максимально неприятно.

— Ого! — зато маленький Давид был очень не против моей компании: — Это, что? Перстень Губернского дворянина?

— Он самый. — кивнул я: — А, что? Здесь не принято здороваться?

— Принято. Привет! — парнишка перескочил через ряд, но споткнулся и кувырком покатился вниз. Кристина тут же подскочила и побежала поднимать бедолагу. Честно говоря, я думал, что сейчас начнётся волна хохота, но все были слишком увлечены своими делами.

— Я в порядке! В порядке… — выдохнул Давид, поднявшись и отряхивая дорогущие брюки: — Мама говорит, что моя неловкость — это фишка.

— Дурость это! А не фишка. — трагично вздохнула Кристина, и словно обиженная лань, удалилась на своё место, напоследок зыркнув на меня максимально недовольным взглядом.