Пернач V
Шрифт:
“Пойдем! Пойдем!! Нам надо есть!”, ныл он.
Нет!
“Пошли! Самое время! Никто нас не увидит! А запасу на черный день скажем, что пошли ссять, и заблудились”.
Нет!
“Не хочешь — как хочешь”, сказал трогг, и его интонация мне не понравилась.
— Мира! — тихо сказал он, — Я это… Ссять пойду. Не ходи за мной, ато у меня не получится. И никому об этом не рассказывай.
Мира выпучила глаза на трогга, и кивнула со странным выражением морды лица. Я потерял контроль над телом, трогг встал и ушел в темноту. Да, зрение у него не в пример лучше
“Я чую мясо”, ответил он.
А больше ты ничего не чуешь? Людей там, мутантов? Нет?
“Нет. Мы тут одни”.
Мы выбрались из здания, пересекли площадь, потом перешли трассу, и остановились около бурого леса. Я помнил, что он бурого цвета, но сейчас лес выглядел серым, и слегка фосфорицирующим. Я напомнил троггу, что у нас мало времени.
“Да. Дичь тут”, ответил он.
Трогг аккуратно крался к лесу, чуть постоял на границе, и шагнул внутрь. Я увидел светлое пятнышко, которое шевелилось, и понял, что это либо кошка, либо собака, либо еще какая-нибудь мелкая зубастая живность. Трогг приготовился к прыжку, но резко замер, и посмотрел налево. Вдали, среди чуть светящихся стволов деревьев, я увидел черное пятно. Пятно шевельнулось, и сместилось в сторону. Мать! Кто это??
“Тот, кого тут быть не должно”, бросил трогг.
И я понял, что он эту дрянь не видел, и не ощущал. Зверушку он, значит, унюхал, а вот это вот — нет.
“Да, оплошал”, посетовал он, “В этих местах есть свой охотник”.
И мы будем с ним драться?
“Нет. Мы просто уйдем. Это его территория”.
О как. Трогг вытек из леса и перемахнул трассу. Охота была неудачной…
“Мы будем голодны. Это очень плохо”, посетовал он.
Ну хоть меня не вывернет от того, как ты что-то жрешь. Но кто это был?
“Охотник”.
Охотник? Кто это?
“Охотник — это дитя матери, потерявшее с ней связь. Ты называл их черными, но те черные еще не стали охотниками”.
Чем дальше в лес — тем толще обезьяны… Черные были опасны для людей, но они еще не набрали полную силу?
“Да. Охотник сильнее меня”.
Сильнее? Я-то думал мы тут самые страшные…
“Всегда найдется рыба покрупнее”.
Понятно. Хорошо, что не пришлось драться, последствия были бы не очень: пошли поссять, приползли в крови.
“Ничего страшного, не было бы последствий, мы бы просто умерли”.
Мда. Ну… Для нас последствий бы не было. А остальное нас уже не касалось бы.
“Именно так”.
Как у него все просто…
“Да. Умер, тебя переварили, и лежишь разлагаешься”.
Путь обратно прошел также быстро, и можно сказать безмолвно. У меня в голове образовался вакуум, а трогг в принципе разговорчивостью не отличался. Походя сделав дело, под предлогом которого мы отлучились, трогг вернулся к костерку. Издали я видел напряженное лицо девочки, которая всматривалась и вслушивалась в темноту.
— Мира! Это я! — тихонечко крикнул
Мира вытянула шею и прищурила глаза. Трогг вразвалочку подошел к костру, и сел рядом с ней.
— Я вернулся. — сообщил он.
— Чо-то долго ты ссял… — шепотом буркнула она.
— Даа, заплутал немножко… — пожаловался трогг.
— Я не слышала как ты ушел: вышел в темноту и пропал! — голос девчульки был возбужден от волнения, — Я испугалась, хотела кричать, бежать за тобой, но ты сказал не ходить и никому не говорить! Мне было страшно!
Трогг приобнял ее за плечи, и она сильно прижалась к руке.
— Не пугайся, я тебя защищу.
Потому что хочешь съесть ее сам?
”Именно так”.
Мда. И пойди разберись, где он пошутил, а где нет.
“Охота была неудачной”, сказал трогг, чем меня очень, очень озаботил.
Спать мне расхотелось сразу. Этот гад точно Миру сожрет! И скажет что ушла ссять и потерялась. Мля. За что мне все это?! Еще охотник этот… Сидел я как на иголках, а вот Мира начала клевать носом. Сколько времени? Пора смену будить? Или еще не пора? И чем дольше я сидел, тем больше мне хотелось орать и бегать. Желательно по потолку, как домовенок Кузя. Вот гадство!
Я подкинул топлива в огонь, и сел по-турецки, взявшись ладонями за щеки и поставив локти на колени, уставился в огонь. Голова оказалась совершенно пустой, я просто смотрел как язычки слабого пламени пожирают ветхий кусочек грязной тряпки, сухую траву и мелкие веточки. И совершенно выпал из реальности. А вернулся в реальность, когда понял, что из темноты что-то смотрит мне прямо в душу. Осознание этого факта вызвало озноб, я мгновенно собрался, переключил внимание на коридор и навострил уши. Но нет, мы были одни.
Но кто же на меня посмотрел? И откуда?? Ночь… Снова стала страшной. Я вдруг понял, что самых ужасных существ еще не видел. Да, мне попадались сильные противники, но с ними удавалось справляться. Всегда есть рыба покрупнее, так сказал трогг, и он прав. Всегда есть. Это надо помнить. Всегда.
Задремавшая Мира встрепенулась, посмотрела по сторонам, сузив глаза в щелочки, принюхалась, а следом вытянула шею. Эти пертурбации отвлекли меня и выудили из омута черных мыслей.
— Нам спать пора, буди смену. — сонным голосом прошептала она.
И правда, сколько можно? Я поднялся, потянулся, но ни одна косточка не хрустнула, хоть я и сидел в одной позе очень долго. Не человеческое тело, да? Да. Подойдя к Мышишу, я тронул его за плечо, и вредный сталкер тут же проснулся, уставившись на меня сквозь щелочки глаз.
— Вставай, ваша очередь сторожить. — сказал я.
— Принесла тебя скверна… — тихо пробурчал тот, и толкнул Зайчича.
Зайчич сказал “ух”, и резко сел на жопу. Вот только что лежал бревном, и уже сидит. Крепыш моргнул два раза, потер глаза кулаками, нехотя поднялся и ушел к костру, а на его место тут же плюхнулась Мира. Мышишь возился, перекладывал свой мешок, и я видел, что идти дежурить он не хочет, а прикидывает как бы завалиться спать, чтоб никто не заметил. Ээ, нет! Этот фокус у тебя не выйдет!