Перо Мнемозины
Шрифт:
– Совсем дурной, – ругнул его черноволосый глазастый парень, лет восьми-девяти. – Куда мы там сядем? Дядь, мы ведь пешком пойдем?
– А покататься?… – карапуз даже растерялся от прозы жизни.
– На них нельзя кататься, – сказал крупный.
– Но это же мои лошади!
– Ну и что?
– Я сказал – мои! – пацаненок протянул руки, и конь Руслана шагнул ему навстречу.
Руслан попытался удержать животное, но не вышло. Конь остановился, лишь когда грязные ладошки охватили колечки удил.
– Он что, настоящий? – спросил
– Настоящих не бывает, – тут же вставил еще один совсем девчачьим голоском. – Вот у меня же лодка ненастоящая.
– Я его держу, – сказал малыш. – Это тот самый. Дед Артем сказал, что они придут, когда я вырасту, а я тогда был совсем мелкий.
– Значит, лодка тоже придет?
Тимур подъехал к молчащему Руслану и коротко приказал:
– Away from here…
Переход на английский удивил Руслана.
– Why?
– Keep silence and follow me.
Руслан сильно взял на себы повод и, работая еще и коленями, заставил коня развернуться. Тимур поехал прочь, Руслан – за ним, а ребенок остался стоять в полной растерянности.
– Это же мои кони! – закричал он. – Они не должны уходить! Я же их узнал! Это высокие кони!
– Твои ненастоящие, – успокоил черноволосый. – Не реви, Ренатка, и без того тошно.
– А эти настоящие, – добавил тонкий голосок. – Ты же пощупал!
– Они сперва, у меня в голове, ненастоящие, а потом будут как живые! Пусти, Жорка, пусти!
Малыш кинулся было вдогонку, но старшие перехватили.
– Ходу отсюда, – опять приказал Тимур. – И не оборачивайся! А то будут проблемы.
Руслан видел – спрашивать бесполезно.
С самого начала его службы в «Мнемозине» как-то вышло, что Тимур был за старшего. Сперва – учил, потом, когда Русланов рейтинг сильно вырос, когда встал вопрос о его повышении, все равно Тимурово слово много значило. Хотя бы потому, что он знал, на что употребляют готовые квазики. Иногда Руслану казалось, что коллега привирает, желая повысить свой престиж в глазах новичка. Теперь понял – Тимур действительно что-то знал.
Стало быть, вот они – дети, которым внедрили квазипамять. Сюжет с высокими конями Руслан считал одним из лучших. Во время работы он сам явственно видел обоих всадников, в жаркий полдень приплывающих по струящимся травам. В голове перемкнуло – они возникли, и тут он запоздало ужаснулся. Эти красавцы из иного мира были не в сочиненных словесно темно-синих плащах, не в маленькмх синих шапочках, сдвинутых на левый висок. И оба они были безоружны – хотя ответственный редактор проверял каждый квазик на наличие хотя бы игрушечного оружия…
Тимур пустил коня полевой рысью, и конь Руслана последовал похвальному примеру. Дорога позволяла ехать рядом.
Наконец молчание надоело.
– Мы бы хоть дорогу спросили, – сказал Руслан.
– Они не знают дороги.
– Они ведь откуда-то пришли.
– Нам там делать нечего. И вообще… – Тимур
– Это что, какой-то закрытый интернат?
– Вроде того.
– Ты хочешь сказать, что все они попали в неприятности, лишились памяти и получили квазики?
Руслан удивился, потому что мальчишки не были похожи на инвалидов. Обыкновенные, живые, любознательные лица…
– Ты можешь не спрашивать?
– Хотелось бы знать.
– Не наше дело, понял?
Руслану не понравился тон.
– А подробнее?
– Слушай, брат… – Тимур вспылил, но сдержал себя; ненадолго, впрочем; глубоко вздохнул, засопел. покосился; Руслан ждал и дождался выкрика:
– Так им и надо! Так им и надо!
– Это же дети! – возразил Руслан, догадавшись, что Тимур имеет в виду неких незримых и опасных фанатиков. – Это всего лишь дети!
– Это такие дети, что глотку тебе перережут и не моргнут. Думаешь, зачем им квазики всадили? Эти дети такое помнят и знают, что их из интернатов выпускать нельзя!
Руслан задумался.
Он смотрел передачу о подростках, которых обработал опытный гипнотизер. Эти подростки, выведенные из состояния транса, лишенные подсаженных личностей, были жалки и растеряны. Возможно, их показали до того, как снабдили квазипамятью. И куда они делись после передачи – тоже осталось непонятным. Только ведущий намекнул, что на засекреченных базах готовят бойцов, способных идти напролом и драться с целой автоматной очередью в груди.
Так то – пятнадцатилетние парни, а не шестилетки.
– Руслан… – Тимур подъехал поближе. – Ну, не заморачивай ты себе голову. Дети какое-то время нуждаются в присмотре. Их лечат. Потом их выпустят, может быть, вернут родителям, я не знаю… Ты еще будешь гордиться тем, что делал такие классные квазики! Клянусь родителями!
Руслан промолчал.
Потом уже, когда они выбрались на дорогу, он спросил:
– А что, брат, у них агрессивность врожденная или подсаженная?
– Если тебе интересно, спроси у Лали. А вообще… – Тимур задумался. – Вообще – лучше не спрашивай. Мы святое дело делаем, мы себя и своих детей спасаем. Ты подумай, что будет, если мы не заменим этим мальчишкам всю детскую память? Их же с рождения готовили в убийцы! Если бы не «Мнемозина» – ты бы ел, пил и спал в бронежилете!
И тут Руслану стало не по себе. Две мысли ошарашили его, и первая была: «похоже, что Тимуру тоже заменили память, и стоит коснуться определенной темы – как он начинает изрекать подсаженные квази-истины», вторая же: «ох, ведь ребенку уже почти полгода…»
Тот, кого растила Раиса под присмотром строгих бабушек из общины, понемногу становился сыном. Первая злость на его мамашу прошла, время бессмысленного младенчества иссякало. Очень скоро можно будет что-то ему говорить и выслушивать ответы, чему-то его учить… вот имя парню она дала хорошее – Гариб… Гарибчик…