Перо Мнемозины
Шрифт:
Лали приехала, когда Руслану с Тимуром оставалось провести на базе всего одни сутки.
Но приехала не одна, а с усатым мужчиной.
– Это жених, – объяснил Тимур. – Они с пятнадцати лет – жених и невеста.
– Вот оно что…
– Ты не расстраивайся, брат, – тихо сказал Тимур. – Она в жены не годится. У нее уже что-то было и с Шефом, и еще с одним человеком. Их раньше надо было поженить, а община посылала Равиля учиться в Басру. Нельзя, чтобы девушка старше двадцати жила без мужа. Вот твоя Раиса, скажем…
– Раиса
– Не такая уж и дура, если получила от тебя хорошие алименты.
Равиль оказался неглупым и жизнерадостным парнем, электронщиком высокого класса. Он привез с собой целый ящик напитков – пальмовое и финиковое вино всяких изысканных сортов, он устроил знатное застолье, и Лали сидела рядом с ним уже в головном платке, какой полагается хорошо воспитанной невесте.
Вот только Руслану было совсем невесело.
Лали ему очень нравилась, и не все ли равно, что там состоялось между ней и Шефом. Коллектив «Мнемозины» молод, во время авралов мужчины и женщины по шестнадцать часов проводят вместе, немудрено, что образуются парочки. Опять же, Лали – красавица, и если бы Шеф ею увлекся, он, скорее всего, пошел бы в совет общины и все объяснил. Расторгнуть помолвку можно – никто не собирается выдавать девушек замуж против их воли…
Но помолвку не расторгли. А это значит, что Лали хотела честно дождаться жениха. И все ее взгляды, все ее улыбки были просто так – от благодушия и лукавства уверенной в своем счастье женщины…
Руслан ушел с террасы, где мнеморедакторы и приближенные к ним лица беззаботно пили дорогие южные вина. И пошел он вокруг здания, потому что хотел оказаться на той его стороне, где не слышно музыки и голосов.
Терраса была пристроена к блочной пятиэтажке с той стороны, где небольшой парк, а за ним – коттеджи местных аристократов. Сзади же было нетронутое царство беспорядка и нищеты – сараи какие-то, халабуды с маленькими грязными окошками, обложенные поленницами почерневших дров, а еще чуть подальше Руслан обнаружил довольно странный силуэт. Он не сразу понял, что это – стропила от сгоревшей крыши, четко видные на фоне вечернего неба.
В черной стене под стропилами светился квадратик – и в этом доме тоже, оказывается, кто-то жил. Руслан подумал, что летом еще можно обойтись без крыши, а каково там будет зимой? И пошел на огонек – ему был все равно, кто поселился в доме, погорельцы ли решили не покидать его, или бродяги, которым все равно, где спать и свинячить, он только хотел уйти подальше от базы, но не слишком далеко.
И он даже не очень удивился, услышав за стеной детские голоса.
Заглянув в окно, он увидел и знакомые лица. Увидел Жорку, увидел черненького глазастого, увидел маленького Рената, и еще, и еще. Их там было больше десяти и… кажется, с ними была и девчонка…
Руслан знал – того, кто вот так заглядывает сквозь сиекло, да еще немытое стекло, с темной улицы в освещенное помещение, увидеть трудно – если, конечно, его не ждут. Но дети явно ждали. Руслан бы поклялся, что подошел к окну и заглянул бесшумно – однако все сразу к нему повернулись, а Ренатик вскочил на
– Это он, это он!
Руслан понимал, что оставаться с детьми не следует, что их общество каким-то образом для него опасно, он просто не успел скрыться. Мальчишки выскочили из незримой двери и окружили его.
– А где лошади? – спросил Ренатик.
– Высокие кони, – поправил его крупный светловолосый парень, лет, пожалуй, уже двенадцати. – Ты сам так сперва говорил – высокие кони.
– Что вы здесь делаете, ребята? – поинтересовался Руслан.
– Мы за тобой пришли, – объяснил черненький глазастый.
– Как – пришли?
– Мы же знали, куда ты поехал со вторым, со своим другом.
– Так вы что, по следу шли?
Вопрос детей озадачил.
– Ну, наверно, по следу, – с сомнением согласился светловолосый. – Да, Жор?
– Мы же знали, куда вы уехали, ну и пошли, – подтвердил черноглазый Жорка. – И вот, пришли.
– А зачем вы это сделали? – продолжал разбираться Руслан.
– Чтобы ты нас увел, – тут же ответил Жорка.
– Погоди! – прервал его светловолосый. – Я знаю, что мы сделали неправильно. Это только за Ренаткой должны были прийти высокие кони. А за Максом – лодка должна была приплыть, а за мной – на мотоцикле бы приехали, а вот Бобку просто какая-то тетенька должна увести.
– А за мной – белка! – выкрикнул малыш в большой клетчатой футболке. – По забору!
– Но никто не приходил и не приходил… Мы сами пошли искать…
– Ты не сердись, – добавил Жорка. – Мы с Ренатиком поговорили, посовещались… В общем, решили – за кем за первым придут, тот нас всех с собой возьмет. Ты только не сердись.
– А почему вы решили, что за вами обязательно кто-то должен прийти?
– Почему – решили? Мы помним! За мной уже приходили, только я совсем мелкий был! И за мной! За мной собака прибегала! – дети заговорили наперебой, и чем больше Руслан вслушивался, тем яснее понимал – подсаженные ребятам квазики произвели какой-то неожиданный, явно не предусмотренный эффект.
– Погодите, не шумите! – потребовал он, и, хотя не сразу, но стало тихо. – Я сейчас схожу за одним… дяденькой, поговорю с ним и сразу вернусь. Ждите меня тут и никуда не уходите!
Он вышел в переулок и помотал головой. Надо же – шли по следу! Что они себе вообразили? И пошел, и пошел, ускоряя шаг, и с разбега взлетел по короткой лестнице на террасу.
Там еще веселились, хотя Лали ушла. Руслан поманил Тимура, они вдвоем спустились в парк между террасой базы отдыха и коттеджами местных арисмтократов.
– Слушай, брат, ты тех ребятишек помнишь? Они сюда пришли, меня ищут.
Тимур выслушал, задумался, вдруг нехорошо выругался.
– Говоришь, квазики сбой дают? Ты хоть понимаешь, брат, что после этого нам – конец? И «Мнемозине», и, естественно, нам с тобой!
– Нам-то почему?
– А где и кому нужен мнеморедактор, которого выперли с государственной службы за профнепригодность?! И вообще, ты вдумайся – кому, кроме «Мнемозины» нужен мнеморедактор?!
– Погоди, брат… а что же теперь делать?