Перо, закон и стеклянный шар
Шрифт:
Вдова смотрела на Хальруна. На ее лице появилось горькое выражение.
– И что изменилось? Ничего. Достойная награда за терпение, вы согласны, юноша?
– И поэтому вы решили мне все рассказать? – спросил газетчик. – Это хорошее решение, вея. Я знаю, что нужно делать.
Закончив Хальрун посмотрел на мрачного Дорена. Детектив сидел, сложив руки на груди и ссутулив плечи, отдаленно напоминая сову.
– Страховые агенты Кросгейсов разорились и не последнюю роль в этом сыграл тот пожар, – добавил газетчик. – Бедолагам, которых мне,
– Довольно, вей Осгерт, – произнес Дорен. – Я понял, к чему вы ведете.
– Прекрасно!
– Подождите радоваться, – остановил газетчика детектив. – Кто может знать содержание послания, которое получил вей Лаксель?
– Только он сам, я полагаю. Вея Сагрейв клянется, что не вскрывала пакет.
Дорен забарабанил пальцами по столу. Он склонил голову, и хмурое лицо детектива оказалось в тени.
– Мне жаль вас разочаровывать, вей Осгерт, – медленно произнес Дорен, – но без послания управляющего все это не является фактами.
– То есть? – удивился Хальрун.
– Это значит, что записку вей Сагрейва и оставленный им пакет из живых людей видела только его вдова, в чем она вам призналась не без корысти с ее стороны. Это всего лишь голословное утверждение старой женщины, которая хранила послание целых восемь лет... Что за драма!
– Вы мне не верите? – возмутился журналист.
Дорен вдруг резко отодвинул стул, отчего ножки шумно проскребли по полу, но вставать быстро передумал. В комнате было слишком тесно, чтобы говорить стоя.
– Допустим, я вам поверил, – медленно продолжил Дорен, – только в полиции не занимаются вопросами веры, вей Осгерт. Даже если вы правы, без письма, которое наверняка уже уничтожено, доказать что-либо очень сложно... Кхм... Вдова не сохранила случайно записку с поручением?
– Не знаю, – неуверенно ответил Хальрун. – Я не спросил...
– Вряд ли, как я понимаю... Впрочем, даже уцелев, записка немногое изменила бы.
Он задумался, потирая висок, и выглядел при этом совершенно несчастным.
– Вы собираетесь все так оставить? – спросил Хальрун, подскочив с места.
– Сядьте, вей Осгерт. Что вы от меня хотите? Делом Лакселя занимаюсь не я, а вы уже получили расположение вейи. Чего вы теперь добиваетесь?
Газетчик схватил с верха ближайшей стопки листок, тест которого успел краем глаза зацепить, пока перекладывал бумаги.
– Он меня схватил и дернул, – прочел Хальрун. – Я упала, а он въехал мне кулаком... Нет, по голове потом. Первым он мне меня в живот стукнул, а потом уже по голове... Я не видела. Но больше не кому. Котомку
– Положите на место! – с возмущением перебил газетчика Дорен.
Хальрун моргнул, опустил бумагу и спросил:
– Вы собираетесь заниматься этим вместо дела прекрасной, молодой и богатой наследницы?
Выражение лица Дорена стало жестким, а взгляд был готов прожигать дыры в наглых посетителях. Хальрун успел пожалеть, что зачитал текст. Вначале это казалось хорошим аргументом...
– Никогда больше ничего не трогайте в этой комнате! Равно как в остальном управлении!
Газетчик продемонстрировал открытые ладони и примирительно сказал:
– Даю слово. Никогда... Детектив Лойверт, я уже и забыл, что читал.
– Вей Осгерт, – Дорен с досадой дернул головой и поморщился, – почему вас так интересует прошлое вейи? Мне казалось, вы старались ради ее расположения. Вейя не будет довольна вашими нынешними действиями.
– Намекаете, что я непоследователен? – фыркнул Хальрун, а затем сказал, понизив голос. – Я обожаю разгадывать чужие секреты, и на этот уже потратил много усилий. Мне будет жаль, если моя старания пропадут зря.
Дорен продолжил смотреть на журналиста, и Хальрун вздохнул.
– Полсотни погибших, – сказал газетчик. – Полсотни! Только подумайте, детектив! Трагедия на фабрике красок получает продолжение одиннадцать лет спустя! Отвратительное преступление наконец-то раскрыто! Разве вы тоже не хотите этого?
– Чего? – резко спросил Дорен. – Помочь вам написать разоблачительную статью?
– При чем здесь это! Представьте, что я хочу правды, и статья – всего лишь ее следствие. Вы меня стыдили за потакание вышестоящим, теперь я пренебрегаю расположением прекрасной молодой женщиной ради правды, а вы снова недовольны? Это вы не последовательны, детектив!
– Вы ловко обращаетесь со словами.
– Это моя работа... А еще к ней относится разоблачение тайн, и в этом мы с вами похожи, разве нет?
Полицейский отрицательно покачал головой и с усталым видом снова потер висок.
– Вы не понимаете одного, вей Осгерт... Все это очень сложно. Одиннадцать лет назад не получилось доказать, что пожар случился по человеческому умыслу, и сейчас сделать это будет еще сложнее. Как вы вообще планировали разоблачить виновных?
– Как? – удивился Хальрун. – Наверное, нужно найти послание управляющего. Вы сами так сказали.
– Уничтожено, – вздохнул Дорен и неохотно добавил, – если ваша теория верна, вей Осгерт, то для наследницы Кросгейса было бы разумно при первой возможности уничтожить доказательство. Не представляю, что еще можно предпринять.
– Тогда убийство? Разве, заранее зная личность преступника, его сложно раскрыть?
Дорен пожал плечами. Он плотно сжал губы и избегал смотреть на Хальруна.
– Вы взламывали дверь... две двери, чтобы добраться до вея Лакселя! И вы просто так сдадитесь? – воскликнул газетчик.