Перпендикулярный мир. Сборник
Шрифт:
Удалов вынужден был признать, что Лев Христофорович прав.
Они пошли домой.
Встало солнце. Парило, но было еще прохладно.
– А как он хватится? – спросил Удалов, которому хотелось верить в то, что профессор не предатель.
– Надеюсь, не хватится, – сказал Минц.
– Так расскажи же!
– Все гениальное просто. Нужна наблюдательность и острый, ясный ум. Такой, как у меня.
– Короче, Христофорыч!
– Куда уж короче. В общем, я при первой же встрече обнаружил, что пришелец – существо хилое, незакаленное. Сплошной сидячий
– Допускаю, – сказал Удалов. – И что же?
– Чего мы больше всего боимся? – задал Минц риторический вопрос. – Каждый на этот счет имеет свою точку зрения.
– Правильно, – сказал Удалов.
– Допустим, ты боишься кошек.
– Я пауков боюсь.
– И если ты боишься пауков, ты думаешь, что все должны бояться пауков.
– Нет, я так не думаю.
– Не перебивай, я упрощаю. Я хочу сказать, что мы всегда стараемся подсознательно или сознательно навязать окружающим свои проблемы. Я подумал, почему они нам предложили головоломку, да еще не одну, а с упорством, достойным лучшего применения, все время подсовывают нам то кубики, то шарики. Не оттого ли, что сами подвержены такой болезни?
– Ты думаешь, они сами…
– Только гипотеза, мой друг, только гипотеза. Но подумай, есть враждебная агрессивная инопланетная цивилизация. Хочет она покорить Землю. Другая бы цивилизация избрала для этого каких-нибудь микробов или лучи смерти. А эта – головоломки. Моя гипотеза потребовала проверки.
– Какой?
– Экспериментальной. Я нашел оружие против пришельца, но, для того чтобы его испытать, я должен был втереться к нему в доверие. А для этого мне нужно было проникнуть на корабль. В качестве кого?
– В качестве ренегата, – сказал Удалов.
– Правильно, мой друг. Как только придешь домой, немедленно переоденься.
– Дальше, Лев Христофорович!
– А дальше что? Дальше надо будить Стропилова, брать штурмом общежитие речного техникума и уничтожать те шарики, что еще находятся в руках неопытных и доверчивых спортсменов.
– Что за оружие? Скажи.
– Скажу, обязательно скажу. В свое время. Когда победим.
Тут начались первые дома города, на Удалова напал необоримый приступ насморка, и он страдал от него так, что даже в штурме речного техникума принимал лишь пассивное участие.
Минц выбрал для штурма раннее утро по двум причинам. Во-первых, город еще спал и не будет любопытных; во-вторых, большинство обессиленных спортсменов дремало, не выпуская из рук шариков.
Высадили дверь. Сломили вялое сопротивление тех, кто так и не заснул, уничтожили заразу. Потом Стропилов принялся кормить подростков глюкозой и отпаивать сливками.
Соревнования пришлось отложить на три дня, но тем не менее они прошли успешно. При большом стечении народа команды – по двадцать колбоксистов с каждой стороны – сходились, размахивая перчатками. Играли оркестры. Гуслярцы, конечно, победили.
И лишь после окончания соревнований Минц согласился открыть последнюю страницу тайны. Он пригласил Стропилова и Удалова посетить поляну с кораблем.
На поляне
Минц первым вошел в корабль, потом позвал друзей.
В кабине корабля пахло пылью и запустением. Пришелец сидел, уронив голову на стол. Вокруг были разбросаны игральные карты.
Минц пощупал у него пульс и сказал:
– Наш враг обессилел.
После этого он подошел к приборам, пощелкал выключателями и нажал на соответствующие кнопки. Приготовил корабль к автоматическому взлету.
Они вышли на поляну.
Корабль стал медленно подниматься в небо.
– Что это было? – спросил Удалов, хотя уже знал ответ на вопрос.
– Пасьянс моей бабушки, – сказал Минц. – Она – единственная на Земле, у кого он складывался. Бабушка потратила на это шестьдесят лет. Я, при всей моей гениальности, решить его не смог. Я предложил его пришельцу как дополнительное средство одурманивания человечества, но умолчал о том, насколько сложно решить задачу. Через три минуты после моего прихода он уже не видел ничего, кроме пасьянса. И видно, болезный не отрывался от него последующие четыре дня.
– А если он вернется? – спросил Удалов.
– Ну, во-первых, он, как только отоспится, снова примется за пасьянс. Хорошо еще, если долетит живым до своей планеты. Думаю, при желании мы могли бы теперь взять их голыми руками.
Они посмотрели в небо. Небо было чистым.
– Пускай только попробуют вернуться, – сказал мрачно Стропилов. – Я ему такую шахматную задачку подготовлю, что вся их армия не разгадает.
Новый Сусанин
В лесах под городом Великий Гусляр таится озеро Копенгаген, окутанное тайнами и легендами, заветная Мекка гуслярских рыболовов.
Многие десятилетия оставалось загадкой название озера, непривычное для здешних мест. Рассказывают, что в тридцать седьмом году покойный отец старика Ложкина поехал в Вологду продавать метровую щуку, выловленную им в том озере. На вологодском рынке к нему подошел один человек, одетый в штатское, и спросил, где Ложкин выудил такую рыбину. Ложкин честно признался, что в Копенгагене, и после многих допросов и неправедного суда отправился в лагерь как датский шпион, а Николай Ложкин дождался папу только через восемнадцать лет.
Лишь лет двадцать назад директорша краеведческого музея Елена Сергеевна выудила в городском архиве информацию, что озеро получило свое название случайно. Оказывается, в начале прошлого века в тех краях построил свой охотничий замок англоман Архип Гулькин, велевший именовать его просто Гулем. Как-то приехавший к Гулю на рыбалку либерально настроенный гуслярский мировой посредник пошутил, что Копенгаген – английский вице-адмирал. Гуль был потрясен звучностью адмиральского имени и велел переименовать озеро Темное в озеро Копенгаген. Название окрестным мужикам понравилось, хотя казалось ругательным. Гуль пытался разводить в озере крокодилов, крокодилы прижились, но мужики их выловили и пустили крокодилью шкуру на подошвы валенок.