Персона нон грата

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

В тот день Андрей проснулся раньше обычного. Близился рассвет, чернота ночи медленно теряла густоту, воздух становился прозрачнее и словно бы невесомее; предметы медленно выступали из темноты, обретая вес и плоть. Стояла та предутренняя тишина, когда, кажется,

всё вокруг умерло. Андрей осторожно откинул одеяло и поднялся с постели. Жена даже не пошевелилась, длинное гибкое тело смутно угадывалось под тяжёлым толстым одеялом. Андрей нащупал ногами тапочки и крадущейся походкой двинулся в противоположный угол, где лежала на стуле приготовленная с вечера спортивная форма. Захватив всю охапку, держа её перед собой словно муравей, ухвативший добычу, тихонько выбрался в коридор. Проходя мимо детской, приостановился и, приблизив ухо к двери, прислушался. Кажется, до него донеслось мерное дыхание дочери. Впрочем, это могло ему показаться. Сквозь плотно затворённую дверь он вряд ли мог что-нибудь услышать.

Быстро облачившись в тёплый спортивный костюм, распахнул наружную дверь и вышел в холодный липкий туман. Осторожно ступил на мокрый хрустящий гравий и, пройдя несколько шагов, легко перешёл на бег. Студёный воздух хлынул в легкие, грудь стянуло обручем, закружилась голова. Но Андрей даже не подумал остановиться. «Сегодня я бегу в последний раз!» – мелькнула мысль. Сделал глубокий вдох и задержал дыхание. В груди образовалась пустота, через которую свободно потёк воздух; сердце забилось ровнее, разгоняя густую кровь, в голове словно бы добавилось света. На ходу распахнув деревянную калитку, Андрей выбежал на улицу. Налево, через три дома, начинался обширный парк. Высокие разлапистые ели замерли в ожидании нового дня. Меж ними вилась хорошо утоптанная тропинка; пять тысяч четыреста двадцать три метра – такова была ее длина. Она описывала неправильной формы круг и возвращалась в исходную точку. Вот уже семь лет Андрей каждое утро бегал по этой тропе. Это помогало ему сохранять ясность ума и неизменно хорошее настроение…

Забегая в парк, Андрей бросил испытующий взгляд назад: над темнеющими крышами тяжко занималась заря. Край неба посветлел, обозначились голубые и синие оттенки и уже угадывался радостный розовый свет. День обещал быть ясным и тёплым.

В семь двадцать, как и всегда по утрам, Андрей появился на пороге просторной светлой кухни. На нём был строгий тёмно-синий костюм и белоснежная рубашка.

– Доброе утро! – произнес с торжественным видом.

Белокурая девочка с двумя ломкими косичками, до того сидевшая на высоком пластмассовом стульчике и увлеченно разбалтывавшая в стакане розовую пену, соскочила на пол и бросилась к отцу, протягивая руки.

– Ура! Папа пришел!

Андрей подхватил её двумя руками и поднял высоко над головой.

– А-а-а! Попалась! Сейчас я тебя съем! – Вытаращил глаза и сильно выпятил подбородок, словно бы примериваясь.

– Ай-ай-ай! – закричала девочка, мотая ручками. – Ой боюсь!

Андрей осторожно опустил её на пол, довольный произведённым эффектом.

Заливисто смеясь, девочка бросилась к своему стульчику, взгромоздилась на него и, схватив пластмассовую ложку, принялась с удвоенной энергией мешать в стакане.

Андрей подошел к жене, стоявшей с ножом в руке возле плиты, и чмокнул в мягкую щёку.

– Что у нас на завтрак?

– На завтрак? – переспросила та и, вдруг нахмурившись, глянула исподлобья. – Сегодня у нас на завтрак акульи плавники, перепелиные

яйца и ласточкины гнёзда! – выпалила одним духом и, не сдержавшись, заливисто засмеялась.

Улыбнулся и Андрей. Это была милая шутка, не более.

– Плавники, так плавники! – произнёс, садясь за стол. – Давай их сюда! Я с ними живо расправлюсь! – Взял в кулак вилку и подмигнул дочке.

Подхватив за длинную деревянную ручку дымящуюся сковородку, жена решительно шагнула к столу и одним точно рассчитанным движением сбросила Андрею на тарелку глазунью с тремя ярко-оранжевыми желтками.

– И мне! И мне! – закричала девочка; она изо всех сил вытягивала шею и заглядывала в сковороду, не осталось ли там чего.

– Ну как же без тебя! Вот тебе твоё солнышко! – Секунда, и на тарелке оказался изумительно красивый желток, окруженный белой лепешкой – такой ровной и гладкой, что нельзя было удержаться, чтобы не провести по ней пальчиком. Андрей хотел сделать дочери замечание, но удержался – не стоит омрачать это утро; кто знает, когда ещё будут они так завтракать? Сердце сжалось от дурного предчувствия, но Андрей подавил тревогу. Пока что он дома – и всё хорошо.

Когда завтрак подходил к концу и дочь, не допив бело-розовый коктейль, спрыгнула со стульчика и выбежала из кухни, а жена стала торопливо собирать со стола тарелки, Андрей мягко взял ее за руку.

– Лена… Ты это… присядь, пожалуйста. Мне надо сказать тебе кое-что.

Помедлив секунду, жена отставила тарелки и медленно опустилась на стул.

– Ты только пожалуйста не волнуйся, заговорил Андрей, старательно подбирая слова. – Я сейчас поеду в больницу, надо кое-что выяснить. А потом я тебе позвоню оттуда, расскажу, что и как.

– Что-нибудь серьёзное? – спросила жена внешне спокойно, но глаза на секунду расширились, вспыхнули тревожным блеском.

– Так… грудь что-то стала болеть в последнее время. Бегаю через силу. Стал сильно уставать, задыхаюсь, словно мне воздуха не хватает! – Словно в подтверждение слов, он приложил правую руку к груди и сильно надавил. Хотя и не было больно, но он зачем-то поморщился.

В это время в столовую вбежала дочь.

– Папа! А когда мы пойдем в зоопарк?

– Скоро!

– Через сколько дней?

Андрей с надеждой глянул на жену, но та промолчала.

Чуть подумав, ответил:

– Через две недели!

– А это много? – не унималась дочь.

– Нет, немного, – с полным убеждением ответил Андрей. – Не успеешь оглянуться, как мы уже пойдем в зоопарк!

Но тут, наконец, жена взяла инициативу в свои руки. Она напомнила дочери о том, что времени у них в обрез и попросила её быть обутой и одетой через пять минут.

Дочь помчалась в свою комнату одеваться, шлепая сандалиями по полу.

Дождавшись, когда шаги на лестнице стихнут, Лена повернулась к Андрею.

– Итак?

– Так что… – пожал тот плечами. – Да ничего особенного. Обычное обследование. Думаю, что всё обойдётся. Ты, главное, не переживай. Через пару недель буду дома. Ты же знаешь эту систему…

Через четверть часа он вышел из дома и пружинящей походкой направился к автомобильной стоянке. Солнце уже поднялось над домами, яркие лучи раскрасили мир радужными красками – свет хлынул мощным потоком на густую зеленую траву, на мокрые кусты с распустившимися сиреневыми и розовыми цветами, на красные песчаные дорожки, на весело раскрашенный домик с чистыми стеклами, и на раскидистые деревья, что росли невдалеке; всё было озарено живительными лучами, всё блистало, умытое свежей утренней росой.