Персональное чудовище для принцессы
Шрифт:
Пробежалась глазами по списку чисто автоматически, так как знала все семейство в лицо и выискивала одно лишь имя. К моему облегчению, его не оказалось. Причина смерти – государственная измена. Но меня это мало успокаивало. Я смотрела, как последними снимают трупики детей. Алис и Карина. Кому помешали дети? Неужели они, дети, которым не исполнилось еще и пятнадцати лет на двоих, могли считаться изменниками?
Я помню их живыми. Мы виделись полгода назад. Алис был таким смешным, так любил сказки про пиратов и говорил, что обязательно сбежит, как только подрастет, и будет жить в море. Карина была скромной и милой девочкой,
Судорожно вздохнула, чувствуя, как больно становится в груди. Рыдания сотрясали плечи, но я зажала рот рукой, не смея отвести взгляд. Там были их старшая сестра Эмилия, мать Роксана, дядя Кримис и отец Файко. Теперь их, словно мешки с мусором, небрежно скидывали в подъехавшую повозку, чтобы выбросить в яму за городом, потому что государственных изменников не хоронят! Это запрещено законом. И всех их убили, зная, что они не откажут мне в помощи. Только за это.
Фактически детей и их родителей убила я…
Дышать было сложно и больно, ноги держали с трудом, но я продолжала упрямо смотреть вслед уезжающей повозке, прижимая к груди руки с зажатыми судорогой пальцами. Легче не становилось. Больно было настолько, что темнело в глазах. Рыдания я уже не сдерживала и почти выла в голос, лишь закусив губу, чувствуя, как рот наполняется соленой кровью.
И оно случилось. Не могло не случиться: на пустынной площади одинокая рыдающая фигура не могла не привлечь внимания.
– Эй, ты! – услышала я, словно сквозь вату, и перевела взгляд в сторону, где стояли двое стражников, уставившись на меня.
Я рванула в сторону, не дожидаясь продолжения развития событий. Бежала быстро, не чувствуя усталости и не обращая внимания на сбитые ноги, на колющий бок, на слезы, что продолжали застилать глаза. Я бежала на пределе возможностей, не особо отдавая отчет, куда бегу. Наверное, это меня и спасло.
Минут через пятнадцать поняла, что оторвалась. Огляделась, догадалась, что нахожусь в каком-то переулке бедного квартала, где неудержимо воняло нечистотами и тухлятиной, но мне было все равно. По грязной, липкой стене я опустилась на булыжники, обхватила колени у подбородка, спрятав лицо, и отчаянно, горько зарыдала.
Спасения больше нет. У меня была одна единственная надежда на Карлайлов – семью моего жениха Грегори. Была и умерла вместе с ними три дня назад. То, что среди имен на табличке не было моего жениха, не особо утешало. Он мог успеть бежать и затаиться, набираясь сил, но чем мне это поможет? Я не смогу его отыскать, следовательно, и выжить в одиночку не смогу. Или он не убежал и его казнили иначе. Или держат в заточении, что, естественно, тоже радостным исходом дел не назовешь.
Со стороны послышался шум шагов, но я не обратила внимания. Теперь все равно. Я все равно погибну. Днем раньше, днем позже… от рук Габора или обычного бандита в подворотне – уже не имеет значения.
– Я так понимаю, жить тебе совсем не хочется. Или это твоя обычная среда
Вскинула голову и с неверием уставилась на темную массивную фигуру. Этот тон я узнала.
– Это вы? – севшим голосом спросила я, боясь поверить и ошибиться.
– Смотря кого ты ждала, – хмыкнули в ответ из темноты капюшона. – Судя по твоему внешнему виду и месту, где так беспечно решила передохнуть, ждала ты совсем не меня, а какой-нибудь криминальный элемент в надежде, что тот прекратит твое жалкое существование. Могла бы и меня попросить, я бы не заботился о том, чтобы сохранить тебе жизнь. Только время потерял, – вздохнул он. Теперь точно уверовала, что передо мной стоит мой знакомый-незнакомец. Эту манеру отвечать тонкой издевкой я знаю только у одного мужчины.
Не шевелилась, только сидела с открытым ртом и боялась моргнуть, во все глаза смотря на высокую фигуру в темном плаще. Казалось, опусти я веки хоть на мгновение – и ведение исчезнет, а я вновь останусь одна.
– Что ты тут делаешь, Лера? – недовольно спросил мужчина. – Когда ты сообщала координаты, куда тебя переправить, я думал, тебе есть к кому податься, а не сидеть ночью на улице, рискуя жизнью или честью. С таким же успехом ты могла просто попросить прогуляться по Запретному лесу. Результат один – твоя смерть. Но для меня, в магическом плане, это было бы менее энергозатратно, – с укором заметили из-под капюшона.
У меня вновь затрясся подбородок, а на глаза набежали слезы. Признаваться было стыдно. Не хотела, чтобы он знал, что из-за меня погибли люди. Что я убийца.
Стоп, он же думает, что я просто служанка.
– Те, к кому планировала податься, были казнены… три дня назад, – под конец голос сорвался в рыданиях, и я судорожно прикрыла искаженный рот рукой, чтобы немного успокоиться. Мужчина терпеливо ждал, не произнося и слова, возвышаясь надо мной суровой скалой.
Краем глаза заметила движение за спиной моего спасителя. Там шла компания нетрезвых и шумных мужчин. Однако стоило им заприметить моего собеседника, как они заметно притихли и обошли нас дугой, ускорив шаг, несмотря на численное превосходство.
Я уже даже не удивляюсь. Однако поняла, что, не будь сейчас со мной этого мужчины, на пути пьяных оказалась бы я одна. Исход эпичной встречи с бандитами был бы печальным. Для меня, естественно.
– Тебе есть куда пойти? – не вдаваясь в подробности смерти моих друзей, спросил у меня мой спаситель.
Закусила губу и отвела взгляд. Покачала головой, чувствуя, как щеки опалило огнем от стыда. Однако врать я не рискнула, приняв для себя за правило, что этому мужчине лучше говорить только правду.
– Идем, – с какой-то обреченностью в голосе произнес он, и мне протянули руку в перчатке. Я посмотрела на нее, перевела удивленный взгляд в темноту капюшона, не видя, но чувствуя, как пристально за мной наблюдают.
– Куда? – гулко сглотнув, опасливо прищурилась я. Неужели решил самостоятельно справиться с делом бандитов и закончить мое жалкое существование?
– Для начала куда-нибудь, где воняет не столь отвратно. – Даже темнота позволила мне понять и живо представить выражение брезгливости на лице мужчины. Против места почище ничего не имела, а дальше что? Видя, что я не тороплюсь принимать его помощь, он досадливо вздохнул, бесцеремонно схватил меня за шкирку и закинул себе на плечо.