Персональные помощники руководителя

Аршинова Светлана Федоровна

В 1949 году накануне первого испытания атомной бомбы в Кремле состоялась единственная встреча Харитона со Сталиным. После доклада Харитона Сталин спросил: нельзя ли из одной бомбы при таком же количестве плутония сделать две бомбы? Харитон ответил, что это невозможно. Больше вопросов Сталин не задавал. Первую советскую атомную бомбу назвали РДС-1 – реактивный двигатель Сталина. Вторую – РДС-2. На Западе этого не знали, но по наитию называли советские бомбы «Джо-1», «Джо-2».

Вторая советская атомная бомба РДС-2 была испытана в 1951 году. Она была вдвое легче и вдвое мощнее американской. В 1953 году СССР испытал первую в мире водородную бомбу конструкции Сахарова. 30 октября 1961 года в СССР над Новой Землей был осуществлен непревзойденный по мощности взрыв 50-мегатонной бомбы, которая была в 3 тысячи раз сильнее бомбы, сброшенной на Хиросиму. В главе авторов разработки стоит фамилия академика Сахарова.

Говоря об

академике Харитоне, нельзя не сказать о Сахарове. Для самого Харитона это была, быть может, самая болезненная тема. Оба они были трижды Героями Социалистического Труда. Но у Сахарова все звания отобрали, сослали в ссылку, отстранили от науки. Между тем именно Сахарова видел Харитон своим преемником в качестве научного руководителя Арзамаса-16: «Я не сомневаюсь в его высоких моральных качествах». Харитон считал Сахарова научным гением (как и Зельдовича). Но Харитон в 1973 году подписал коллективное письмо 40 академиков, где Сахаров обвинялся в подрыве социалистических устоев и идеологических диверсиях против СССР. Эту подпись ему ставят в вину до сих пор. Почему он, не боявшийся Берию, испугался Брежнева? Может быть, болото страшнее пропасти… Домашние рассказывают, что для Юлия Борисовича это был самый мучительный шаг в его жизни. Он не обольщался по поводу режима, хотя при его замкнутости услышать от него даже реплику по этому поводу могли лишь самые близкие люди. (Однажды Харитон тихо сказал, что через 15–20 лет среди наших руководителей появятся люди, которые будут играть не в домино, а в шахматы, но парная баня все равно будет объединять и тех, и других). Проработав два года в Кембридже – это было самое светлое время в его жизни, – он не мог не разделять мыслей Сахарова о необходимости сближения двух идеологических систем. И он поддерживал Сахарова в его борьбе с Лысенко. Но сейчас за ним стоял огромный коллектив и огромное дело, от которого он мог быть отстранен. И он поставил осуждающую подпись. Дома был скандал, на Юлия Борисовича было страшно смотреть… Но именно Харитон, пользуясь своим влиянием, ходил к Андропову и Устинову, писал прошения, чтобы родственников Сахарова выпустили за границу, неоднократно пытался добиться смягчения его участи. И впоследствии никогда не рассказывал об этом Сахарову, потому что сразу говорить об этом запрещалось, а потом стало непонятно, что возымело действие. В годы перестройки они опять начали встречаться, подолгу разговаривали. Харитон написал личное поручительство и повторил на Политбюро: Сахарова, который был носителем многих государственных секретов, можно выпустить за границу. О Сахарове Харитон сказал: «Андрей Дмитриевич относится к числу немногих людей, которым безусловно можно доверять, и он не способен нарушить данное им слово».

И Сахаров никогда не бросал упреков Харитону. Когда у Юлия Борисовича умерла жена, первым позвонил Сахаров. Через полчаса – Брежнев: «Сочувствую, у вас умерла матушка». «Это была моя жена», – поправил Харитон.

На похоронах Сахарова Харитон стоял у гроба совершенно потерянный. Это была не первая тяжелая утрата. В 1961 году фактически на руках у Харитона во время прогулки умер Курчатов. Потом ушли Зельдович, Семенов, Александров. Жена, единственная дочь…

Последний раз он вышел на люди в 1996 году, когда в Колонном зале проходило торжественное заседание, посвященное 100-летию его учителя Николая Семенова. На тот момент Юлий Борисович Харитон был последним трижды Героем Социалистического Труда в нашей стране. Когда-то он стал первым из них. В президиуме сидели Ельцин, Черномырдин, Лужков и смотрели в зал. С трибуны говорилось о замечательной роли наших ученых. Академик Харитон сидел в зале, хотя именно благодаря ему с теми, кто сидел в президиуме, еще разговаривали на равных.

История советского атомного проекта, как и судьбы замечательных ученых, работавших над бомбой, дают богатую пищу для размышлений о связи между наукой и властью. Советский атомный проект был реализован в невиданно короткие сроки потому, что наши ученые еще оставались частью мировой научной элиты. И потому, что в самом СССР физика, хотя ученые сохраняли лояльность к власти, по своей сути оставалась островком интеллектуальной свободы. С другой стороны, именно физика, хотя и была поставлена на службу государству, являлась тем стержнем, где в СССР поддерживались принципы демократии и здравого смысла. Власть ради своего выживания нуждалась в науке, но наука оказывала влияние на власть и подталкивала ее к реформам. Если наука была цивилизующей силой в советском государстве, то какую роль играет она сейчас?

Многие предлагают присвоить имя Харитона Всероссийскому НИИ экспериментальной физики в Арзамасе-16. Другие наши ядерные центры получили имена своих руководителей, которые были замечательными учеными и организаторами, но все же – без

обиды – не сыграли в атомном проекте такой роли, как Харитон. Есть решение Государственной думы, есть письма самых уважаемых академиков обоим российским президентам. Но есть и противники. Вслух аргументы не произносятся. Иногда говорят, что надо было ему раньше уйти. А есть еще негласное мнение, что нельзя называть крупнейший научный центр, расположенный в святом для православных месте, именем человека неславянского происхождения, при котором были погублены многие церкви. А вернее всего, это борьба амбиций. И это так мелочно. И так свойственно нашему времени…

Биография:

Харитон Юлий Борисович [р. 14(27).2.1904, Петербург], советский физик, академик АН СССР (1953; член-корреспондент 1946). Трижды Герой Социалистического Труда. Член КПСС с 1956. Окончил Ленинградский политехнический институт (1925). С 1921 начал работать в Физико-техническом институте под руководством Н. Н. Семенова. В 1926-28 командирован в Кавендишскую лабораторию (Великобритания), где исследовал у Э. Резерфорда природу сцинтилляций и чувствительность глаза и получил степень доктора философии. С 1931 работает в институте химической физики АН СССР и др. научно-исследовательских учреждениях. Исследовал конденсацию металлических паров, изучал совместно с З. Ф. Вальта явление нижнего предела окисления паров фосфора и открыл его снижение примесью аргона. Разработал теорию разделения газов центрифугированием. Х. и его ученикам принадлежат основополагающие работы по физике горения и взрыва. В 1939 совместно с Я. Б. Зельдовичем впервые осуществил расчет цепной реакции деления урана. Лауреат Ленинской и 3 Государственная премия СССР. Депутат Верховного Совета СССР 3-9-го созывов. Награжден 5 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 2 др. орденами, а также медалями.

Основные произведения:

Электронная химия (1927 г.) (совместно с В. Н. Кондратьевым и Н. Н. Семеновым)

Механизм конденсации и образование коллоидов (1934 г.) (совместно с А. И. Шальниковым)

Электронные явления (1935 г.)

Шевченко Владимир Николаевич

«Помощник трех президентов», советник Президента РФ Б.Н. Ельцина

Шевченко Владимир Николаевич – помощник первого Президента Новой России Б.Н. Ельцина. Выходец, как модно было говорить, из советской номенклатуры, как и сам Президент. Начав свою трудовую деятельность в далеких 60-х годах (1961–1962 гг.), как мастер локомативоремонтного завода, через сорок лет, Шевченко проявил себя в качестве советника Президента РФ В.В. Путина.

После вышеупомянутой должности мастера, там же привлеченный к идеологической работе, уже к 1969 г. был первым секретарем горкома ВЛКСМ (г. Даугавпилс). В том же году его забирают в Москву, где он становится заведующим сектором ЦК ВЛКСМ.

После трудился на должностях заместителя главного редактора журнала «Философские науки», сотрудник посольства СССР на Кубе, заместитель заведующего общим отделом ЦК ВЛКСМ.

К 1990 г., Шевченко уже был заведующим сектора Управления делами ЦК КПСС. В том же году, Генсек ЦК КПСС, после – первый и последний Президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев забирает Шевченко к себе, на должность руководителя протокола. За все эти годы у Шевченко находился богатый опыт общения с делегациями (зарубежными) высшего уровня.

Начало президентства в нашей стране приходится на один из очень сложных периодов. В такие архисложные исторические моменты на вершину власти людей выдвигают не только за их прошлые заслуги. Основным критерием считается умение генерировать новые идеи, а также предусмотрительность, умение избегать опасных ловушек грядущего дня. Последнее десятилетие прошлого века, с которого началась Новейшая история РФ показало, что таких людей в стране не мало. Требовалось не только овладеть способностью генерировать и воплощать в жизнь новые идеи, но и суметь отстоять собственную позицию при любой ситуации. К счастью, сам Президент Б.Н. Ельцин оказался таким. Такими же оказались многие его соратники, среди которых и был Шувалов.

В команде Первого Президента РФ, он оказался с января 1992 г., в том же качестве, что и у Горбачева. С учетом коммунистического прошлого, а также преданности Шевченко к Михаилу Сергеевичу, трудно объяснить поступок Б.Н. Ельцина привлекать его в свою команду: безусловно, решающую роль сыграли его профессиональные качества и его позиция тефлонового государственника. Но, как бы там ни было, и при новом Президенте РФ, он остался верным себе: не боялся испортить отношения с Президентом, ввязавшись с ним в спор, когда требовалось конфликтовать с шефом Службы безопасности А. Коржаковым. При приглашении к службе новым Президентом, сразу поставил условие: сохранить всех сотрудников протокольной службы Президента СССР. Учитывая неоднозначность текущего тогда времени и характер самого Б.Н. Ельцина, вышеназванные поступки Шевченко были больше чем смелостью. Как известно, и тогда, и после, такие порывы Ельцин многим не простил, и они оказались для них драматическими, если не трагическими.