Персональный бог
Шрифт:
— У южан полно шестифунтовых пушек, так что это не доказательство!
— Значит это южане продали старому Бартоломью два мешка церковной шмали, да? Или ты думаешь этот гондон престарелый не доложит мне первым делом, что некий капитан некого фрегата где-то посреди окияна два мешка отборнейшей святой травы раздобыл? На двести восемьдесят золотых? Мал ты еще, щенок, чтоб дяденьку губернатора иметь в голову, понял?
Аластар решил за лучшее просто промолчать. На пакетбот напали в нейтральных водах, да еще и в зоне интересов пиратов восточных морей. Доказать его причастность к нападению нереально. Практически нереально, если не пересчитывать экипаж, который
— Что с корабля взяли? — залпом опрокинув стакан в глотку уже тише спросил губернатор, — И кому сбывали?
— Да ничего не взяли. Не знаю, чего там церковники такого везли, но рвануло так, что у меня чуть грот не оторвало. Мы подошли, когда на воде одни обломки плавали, — капитан с грустью посмотрел на стакан, стоящий на столе, и перевел взгляд на губернатора.
После его отмашки, — "хер с тобой, страдалец, один хрен выпить нормально не дашь, будешь в рот заглядывать", — налил себе виски и с наслаждением выдул весь стакан большими глотками.
— Так чего церковники-то хотели?
— А вот это самое смешное. Они со мной договариваться о сопровождении своих судов приходили. Представляешь?
— А меня ты зачем позвал? Сопровождать их посудины?
— Ой, бля, держите меня, а то я со смеху лопну! Твой плавучий насест еще не развалился и не утонул только потому, что его чайки обосрали до невозможности, а дерьмо, как известно, не тонет! Сопровождать конвои он собрался!
— У меня узкоспециализированное судно для задач, требующих…
— …требующих отвлечения чаек на себя! — продолжил за него губернатор, — Чтобы они порт дерьмом не уделали! Нет, никого сопровождать я не согласился. За те деньги, что они предлагают, пусть любят друг друга! Наоборот! Я сам буду платить за каждое утопленное судно храмовников!
Заметив недоуменный взгляд Сальери, губернатор хмыкнул и подошел к столу.
— Вот, погляди, — губернатор вынул из ящика стола конверт с личной печатью Архиепископа и положил на столешницу, — Писулька от Его преосвященства. Церковники решили замутить миссию у южных варваров. Привести их, так сказать, под сень скрижалей и в лоно церкви. Основали там поселения миссионерские. Здесь прошение оказать содействие в беспрепятственном проходе судов между Островами. Смекаешь? Метрополия погонит караваны для обеспечения нужд поселенцев. Дать сопровождение от самой Метрополии они не могут, золотыми получатся барашки и зернышки. Так что, сопровождение будет от нас. И платить они собираются золотом! Как только их баржи начнут тонуть, эти церковные пройдохи тут же золотишком сыпать начнут, лишь бы перебоя с поставками провизии не допустить. В общем, мелочь всякую, типа пакетботов разрешаю дербанить, как хочешь. Но главное — торгаши и их баржи. На дно! Сразу! И поаккуратнее там, никаких свидетелей! Ты меня понял? — на одно мгновение в свете канделябров из-под лица толстенького, с виду добродушного губернатора Яриуса проглянул облик бывшего капитана Яриуса Ярда, по прозвищу Ярд-Холера.
Рассвет начал подниматься над водной гладью спокойного моря. Солт, до этого сидевший на полубаке и наслаждавшийся лучиками солнца, деловито спрыгнул на главную верхнюю палубу и пошел вперевалочку инспектировать зевающих ночных вахтенных. Удовлетворившись проверкой, он, ковыляя спустился в полумрак орудийной палубы. Отдыхающая смена храпела в гамаках в полном составе. Ночь выдалась неспокойной, внезапно налетевший сильный ветер всю ночь немилосердно качал судно на волнах. Сейчас, в часы
— Па-а-адьем, кр-р-рысы тр-р-рюмные! Ублюдки ленивые! Всех на р-р-рею!!!
Тут же со всех сторон понеслись громкие проклятия. Попугай собирался что-то еще крикнуть, но кто-то из матросов исхитрился метко запустить комок нестиранного исподнего прямо ему в башку, и "гроза морей" был вынужден, бешено вереща, ретироваться наверх.
Один из матросов нагнулся над трапом и прокричал в темноту нижнего трюма:
— Траум, я убью твоего попугая! Суп сварю из этой бестии!
— Не забудь потом выбросить его тушку за борт. И кастрюлю заодно, — в темноте зажглись два желтых глаза-огонька, — Клянусь Богом Единым, эта тварь наверняка ядовита!
Попугая Траум притащил на корабль чуть более полугода назад. В его памяти как-то раз всплыло воспоминание, что на пиратском корабле непременно должны быть либо мартышка, либо попугай. Мартышки на здешних островах водились такие, что сами кого хочешь съедят, поэтому его выбор пал на попугая. Птица, отловленная на одном из островов, куда заходили пополнить запас питьевой воды, как-то подозрительно быстро освоилась с тяготами и невзгодами корабельной жизни. Особенно ей понравились тяготы, касающейся кормежки. Ну, а обучать ее разговаривать, как показал дальнейший опыт, и вовсе было ошибкой.
Чуть больше года, как Валдис стал полноправным членом экипажа корабля. Уже ровно год, как трюм, в котором так и остался жить оборотень, не запирался на ночь на замок. Более того, его нарочно старались ставить в ночные вахты, так как даже не очень яркое дневное солнце сильно слепило его адаптированные к ночной охоте глаза. Зато его умения и потрясающая живучесть сильно помогали при абордажах, когда схватка переходила в темные трюмы неприятельских кораблей. Низкий, шустрый и прекрасно видящий в темноте оборотень, обладая острыми когтями и нечеловеческой силой, наводил настоящий ужас на умников, которые решали обороняться внутри своих кораблей.
Вечером, перед самой ночной вахтой, подсвечивая себе мерзостно-ярким фонарем, в трюм спустился боцман. Отыскав среди ящиков и тюков Траума, он бросил перед ним тяжело звякнувший мешочек.
— Твоя доля. За полгода, что ты на берег не сходил.
— С выигрышем? — ехидно поинтересовался оборотень.
— С выигрышем! — недовольно пробурчал старый косматый боцман. — Вот, пока ты демоном блохастым был, ну золото, а не матрос! Хоть и жрал много, но служил молча, на глаза не попадался. А как только научился человеческий облик принимать — на тебе. То карты, то кости! То попугая своего, треклятого, приволок. Человечность вас портит, мистер Траум.
Траум лениво поковырялся в мешочке когтем. Золотых монет в нем лежало всего несколько, но серебра было довольно много. Не став считать, он пнул мешочек обратно под ноги боцмана.
— Все в корабельную кассу. На кой мне деньги, если для меня сход на берег под запретом?
— Так, послушай. Капитан сказал тебе деньги выдать? Я выдал. Дальше сам думай накой и кудой! Мужики же все равно идут на берег? Вот и назаказывай им, пусть с города тебе ништяков накупят. В общем сам разбирайся, а кассы до следующего выхода в море не будет, ибо я тоже на берег схожу, а кубышку при себе таскать… Оно мне надо?