Персональный демон
Шрифт:
Больше всего Андрею хотелось сказать ей: «Дорогая Ирочка, плюнь на моего братца, забудь о нем, как будто его никогда не было. Выходи за меня замуж, и мы с тобой вместе вырастим чудесного мальчика. Или девочку. Я буду тебя любить и заботиться о тебе, я никогда тебя не предам и не брошу, я никогда не изменю тебе, я даже не посмотрю в сторону другой женщины. Мы снимем квартиру, если не будет хватать денег, я даже сменю работу, найду что-то в частной сфере, где больше платят. Пусть ты меня пока не любишь, но я-то люблю тебя так, что моей любви хватит на всех, включая ребенка. Я буду растить его, как своего, и он никогда
Вот что ему хотелось сказать на самом деле. Может, он и сказал бы, но горло предательски пересохло, сердце заколотилось, виски сдавила такая боль, что перед глазами все поплыло. Нет, ничего он ей не скажет. Потому что такое говорится только один раз. Сейчас Ирина его поблагодарит и откажет. И другого шанса у него уже не будет. Это будет конец, он больше никогда ее не увидит. Нет, надо успокоиться, надо дать ей время во всем разобраться. И потом, с чего он взял, что Вадик, узнав о беременности Иры, не опомнится от бурного романа и не поведет свою девушку в ЗАГС? Все-таки у них будет ребенок.
– Знаешь, Ирочка, наверное, тебе с Вадимом объясняться сейчас будет сложно, – очень осторожно начал Андрей. – Мы не знаем, что там за амурные дела у него, насколько далеко это зашло. Разговор с ним может тебя сильно расстроить, а тебе не следует нервничать. Я попробую поговорить с ним сам. Ты доверяешь мне такую миссию?
– Спасибо, Андрей, я не решалась попросить тебя об этом, ты ведь не обязан портить отношения с братом из-за меня. Но мне самой действительно будет сложно, я просто не выдержу. Я боялась тебя просить, но раз ты сам предложил, то очень прошу, сделай это. Но только обещай, что потом скажешь мне всю правду, какой бы горькой она ни была. Я должна принять решение, пока не поздно. – В голосе Ирочки прозвучали такие решительные нотки, что Андрей немного испугался.
– Ира, – заволновался Андрей, – смотри, не делай глупостей. Не принимай никаких решений, пока я не поговорю с Вадимом. И вообще, почему ты должна принимать какие-то решения? На Вадиме свет клином не сошелся, ничего не предпринимай, обещаешь?
– Я обещаю, только ты пойми меня правильно. У меня очень строгие родители. Они знают, что я встречаюсь с Вадиком два года, естественно, они понимают, что отношения у нас не платонические. Но если я вдруг решусь родить ребенка вне брака, как это будет выглядеть? Как я им все объясню? Родить, не окончив университет, без мужа? Я не смогу. – Она решительно покачала головой. – Ладно, давай пока не будем об этом. Когда ты поговоришь с Вадиком, дай мне знать.
– Конечно, Ирочка, – пообещал Андрей, – я сразу же позвоню, и мы встретимся.
Когда Ирочка ушла, Андрей еще долго не мог прийти в себя. Мозг буквально разрывался на части. Он отчаянно жалел девушку, которую (теперь уже не было смысла скрывать от себя самого) очень любил. Каждая ее слезинка отдавалась болью в его сердце. В то же время гнусное поведение брата давало ему слабую, нет, не слабую – призрачную надежду на то, что, может быть, когда-нибудь он сумеет…
Но Вадим ничего не знает, ему надо сказать. Одно дело – изменить
К вопросу о разговоре с братом Андрей решил подойти как профессионал. К допросу свидетеля или подозреваемого он всегда тщательно готовился, это была его любимая часть работы. Он писал подробнейший план, придумывал, в какой момент и какие расставить ловушки. С Вадиком он решил построить беседу таким образом, чтобы он не почувствовал подвоха с самого начала, чтобы не вызвать его агрессии, не спровоцировать ссору. Ведь Вадик и сам не мог не понимать, что он поступил с другом и любимой девушкой не лучшим образом. Поэтому надо было создать у него впечатление, что его готовы понять. Не нужно было огорошивать его известием об Ирочкином визите и сообщением о ее беременности. Сначала нужно получить информацию, действительно ли он отбил девушку у своего друга и что за отношения его с ней связывают. И уже в зависимости от полученной информации двигаться дальше.
Андрей не ожидал, что разговор с братом произойдет прямо сегодня – когда Вадик заявится домой, никому не было известно. Но оказалось, что времени на размышления по поводу предстоящего разговора с братом у него совсем нет. Вадик явился через час после ухода Иры. Андрей уже приготовил себе завтрак, уже успел его съесть и побороть мучившее с утра похмелье. Он мыл за собой посуду, когда раздался дверной звонок. Вадик пришел веселый и сразу же попросил есть.
– Я себе картошку жарил. С яйцами, – сказал Андрей.
Вадик задумался. Чистить картошку не хотелось, да и возиться долго. Андрей понял его замешательство и, чтобы расположить брата к разговору, предложил:
– Я бы пожарил тебе картошку, но это долго, давай, если хочешь, по-быстрому сделаю омлет.
– Ты и правда сделаешь мне омлет? – удивился Вадик. – Что это ты расщедрился? Не обижайся, спасибо тебе большое, ты же знаешь, что на кухне я не особо ориентирусь.
– Да мне не сложно, – ответил Андрей, доставая из холодильника яйца. – Тебе из трех?
– Давай из трех. А соленый огурчик у нас есть?
– И огурчики есть, и помидорчики.
Кажется, благоприятная почва для братской беседы создана. Вадим расслаблен, не ждет подвоха, самое время поговорить с братом по душам.
Андрей достал мисочку, разбил в нее три яйца и начал:
– Что-то, братец, в последнее время потеряли мы тебя совсем, где ты загулял-то? – спросил Андрей самым что ни на есть непринужденным тоном и даже, кое-как пересилив себя, подмигнул брату.
– Загулять-то я, конечно, загулял, но я не просто так загулял, – заметил Вадим.
Андрей хорошо знал своего брата. Когда у Вадика возникали проблемы или неприятности, он переживал их молча и рассказывал только тогда, когда проблему удавалось решить, а плохое оставалось позади. Но когда у него случались успехи или происходило какое-то радостное событие, не похвастаться он просто не мог. Положительные эмоции рвались из него потоком.
– А ты не влюбился ли, часом, а, братец? – Андрей, совершенно не умевший притворяться, сделал вид, что его посетила неожиданная догадка.