Персонных дел мастер
Шрифт:
Ватранг приказал крайним кораблям открыть огонь по русским галерам, но ядра не долетали. Тогда шведский адмирал приказал спустить боты и шлюпки и подтянуть тяжелые корабли на пушечный выстрел. Но боты буксировали корабли со столь малой скоростью, что русские скампавеи одна за другой обрезали нос шведским морским великанам и уходили в абовские шхеры. «Мой корабль,— с горечью записал впоследствии Ватранг в свой журнал,— был взят на буксир тремя шлюпками и одним шхерботом, а сбоку шла наша большая шлюпка и буксировала меня с возможной скоростью, но я все же не мог подвергнуть
— И впрямь, Нептун сегодня на нашей стороне! — закричал Петр, подплывая на шлюпке к галере генерал-адмирала. Он взбежал на адмиральский мостик радостный и шумный — сопровождал на своей скампавее галеры Змаевича.— Мог и сам бы пройти мимо шведов, да убоялся, что вы заснете тут без меня! — с насмешкой бросил он Апраксину и его штабу.
— А мы на печи не лежим, господин шаутбенахт. Глянь, сейчас пойдет на прорыв весь авангард.
И точно, сигнал был уже дан, и в 11 часов еще пятнадцать скампавей русских пошли на прорыв. Они взяли еще мористей, чем Змаевич, и шведам снова пришлось буксировать свои корабли, все более удаляясь от берега.
— Проскочат, ей-ей проскочат! — Петр, как мальчишка, топал ногой, глядя в подзорную трубу, как русские галеры огибают флот Ватранга. И опять шведские ядра не доставали русские скампавеи, и те, одна за другой, скрывались среди островков абовских шхер.
В этот-то самый счастливый миг к флагманской галере Апраксина подвалила шлюпка и на палубу вскарабкался Кирилыч. Плавал он когда-то с рыбацкой артелью на новгородской сойме, и рыбацкие навыки сгодились: легко перебросил свое крупное тело через высокий корабельный борт и не свалился кулем, а стал перед царем и генерал-адмиралом на палубе твердой ногой, отрапортовал:— От полковника Корнева срочное донесение: к нашей переволоке с запада подошла шведская шхерная эскадра в десять вымпелов. Один корабль дюже большой, именем «Элефант».
— Вот он, нашелся твой Эреншельд, дядя! Надобно приказать Змаевичу накрепко запереть того флагмана в Рилакс-фиорде! — Петр теперь еще боле верил в удачу.
— Да как приказ-то доставить Змаевичу? Вишь, с моря-то ветерочком потянуло, и Лиллье тот ветерок уловил и через час-другой он нам окно на море закроет! — с досадой указал генерал-адмирал.
С мостика было видно, как стоящие на горизонте паруса эскадры Лиллье стали вырастать на глазах.
— А у моих драгун лодчонка имеется! — вмешался в разговор высоких особ Кирилыч. И на гневный взгляд адмиральского флаг-адъютанта простодушно признался: — Рыбку, значит, вечером ловили...
Флаг-адъютант хотел уже было разнести в пух и прах речистого вахмистра за нарушение строгой адмиральской инструкции — в море никому у переволоки не ходить,— но Петр остановил:— Постой, вахмистр! Так ты берешься на той лодчонке приказ капитан-командору Змаевичу немедля доставить?
— Так точно, господин бомбардир! — радостно подтвердил Кирилыч.— Через час доставлю.
— Так это же и есть тот старый драгун, Петр Алексеевич! — весело улыбнулся Апраксин.— Погоди, Кирилыч.
— Живота своего не пощажу ради Отечества! — твердо ответил Кирилыч.
Петр хлопнул его по спине мощной ладонью:
— Смотри, драгун, может, и впрямь быть тебе капитаном!
Кирилыч царское то приветствие выдержал и слово сдержал. Уже в третьем часу прискакал ответный посланец от Змаевича. Капитан-командор сообщал, что Эреншельд, завидев русские скампавеи, снялся с якоря и стал уходить в Рилакс-фиорд. Но фиорд тот был ложный и не имел другого выхода. «Здесь я его и запер на крепкий замок»,— закончил свое послание серб.
— Постой, а где же Кирилыч, драгун наш? — спросил Петр молоденького мичмана, присланного Змаевичем.
— Драгун тот умолил капитана-командора оставит его на корабле. Очень ему хочется в морской баталии побывать, господин шаутбенахт! — бодро доложил мичман.
— Неужто и Гангут нам Кирилыч выиграет? То добрый знак! — рассмеялся Петр.— Так, Федор Матвеевич?
— Так-то оно так, но что дале будем делать? — озабоченно ответил Апраксин.— Глянь, государь, через час-другой, если ветер не спадет, Лиллье непременно соединится с Ватрангом. Ловко маневрирует под парусами, чертов француз, самый легкий бриз улавливает.
Петр обернулся, посмотрел в подзорную трубу и от досады едва не выбросил ее за борт: окно между двумя вражескими эскадрами затягивалось и посылать дале туда галеры на прорыв было опасно.
— Вот что, господин генерал-адмирал, собирай военный совет, а я тем временем схожу к Гангуту, гляну, сколь крепко стоит швед у берега! — сердито буркнул Петр.Июльский день по-прежнему голубел, радуя прекрасной погодой, и легкая царская скампавея быстро понеслась к Гангуту.
Меж тем на совет к Апраксину были вызваны не только флагманы, но и генералы, командовавшие десантом, и в адмиральской каюте стало скоро тесно и душно.
— Волков и Змаевич прорвались в абовские шхеры, обрезали нос эскадре Ватранга, поймав счастливый случай. Слепое везение! — ораторствовал младший флагман, наемный капитан-англичанин Грис.— Но второй раз такой опытный моряк, как адмирал Ватранг, не даст нам этого случая. Посему будем довольны малым и отведем эскадры в Гельсингфорс. А Змаевич пока укроется в Або, под защиту наших береговых батарей!
Последние слова англичанина услышал Петр, входивший в адмиральскую каюту. Федор Матвеевич взглянул на царя с тревогой, но тут же успокоился: Петр был весел, бодр и держался так, будто знает нечто, другим неведомое.
— Слепое везение, говоришь, счастливый случай? — прервал он красноречивого англичанина.— А где же глазомер, расчет, натиск? Без этого, чаю, нам ни в одно окно не прыгнуть! Ну а случай дается тому, кто ищет его...— Петр обвел озорным взглядом членов совета и сказал насмешливо: — Вот пока вы на совете преете, други, наш прославленный неприятель адмирал Ватранг вкупе с Нептуном и заступником моряков Николой Морским второй раз нам тот счастливый случай дают. Впрочем, поднимитесь-ка на капитанский мостик, сами узрите!