Перстень Люцифера
Шрифт:
– Хватит тебе рассиживать. Тут такие дела: Мышатник задумал что-то нехорошее, на лестнице ногами пинаются всяческие. Я сейчас наверх, на чердак, Снулику сказать, что Рыжая Женька всех зовет. А ты беги к ней, и ждите меня там. Я соберу кого сумею, и к вам.
– А я чего?
– даже обиделся Домовой.
– Я тоже кое-кого возьму с собой. Я вот познакомился с одной тут. Под обоями живет. Очень даже приятная дама.
– Под обоями?
– глаза у Гадкого Мальчика стали такими же круглыми, как его щеки.
– Я думал, что там только клопы живут.
– Что же ты думал, что хорошие существа только из Домовых происходят? Изредка, но бывают и другие. И потом, чтоб ты знал. Домовые только мужского рода бывают. А эта, что за обоями живет, она совсем другая. Могу позвать.
И не дожидаясь согласия Гадкого Мальчика, позвал:
– Клопулина, счастье мое! Выгляни к нам!
И она выглянула. Выскользнула как-то совсем незаметно из-под обоев. Росточком махонькая, глаза огромные, как две тарелки. Волосенки на голове реденькие-реденькие, и очень в ограниченном количестве. Ножки тоненькие, ручки еще тоньше, хотя казалось, что это невозможно. И вся она просвечивалась насквозь. За спиной трепыхались прозрачные едва заметные крылышки. На таких не то что летать, на них перышко не удержалось бы. Но крылышки тем не менее, были в наличии.
При виде Клопулины бабушка Горемыкина как-то пригорюнилась, подперев кулачком морщинистую щеку...
Гадкий Мальчик осторожно поздоровавшись с красоткой, сказал, что ему некогда, извинился, и убежал.
Самовольный Домовой стал собираться на помощь Рыжей Женьке.
Бабушка Горемыкина, посмотрев на его сборы, решительно собрала в мешочек свои письменные принадлежности и категорически заявила, что никуда Домового не отпустит. Без нее. Домовой попытался возразить, ссылаясь на то, что людям в такие дела впутываться не положено.
Бабушка терпеливо выслушала темпераментную и сумбурную речь Домового и сказала, что столько, сколько она прожила на этом свете, столько не живут. И за это время она сама стала существом. И, вздохнув, добавила:
– Разве пенсионер сегодня - это человек?
Домовой не нашел возражений против такой чапаевской логики, пробурчал, что пускай, мол, Женька решает. И они поспешили вниз, поддерживая с двух сторон Клопулину под локотки...
А Гадкий Мальчик в это время открывал двери на чердак...
Глава двенадцатая
Кое-что из "Записок" Пупкина. Легенда о Боге-Сатане
Женька, ожидавшая в нетерпении, листала записи покойного Пупкина. В основном это были разные сентенции и весьма безапелляционные заметки Пупкина, и его ремарки и оценки к известным историческим событиям.
Вот что выборочно прочла Женька:
"Русь, как национальное самообразование, почти никогда не существовала. Сначала были аланы, печенеги, половцы, скифы и еще много кто. Кому не лень - те и были. А потом пришли татары. И это было - иго. О-го-го! Какое было иго. Триста лет, вот. А потом пришли евреи. И остались. Татары ушли, а евреи нет. Как выжить честному патриоту в этом татарско-еврейском государстве"
"Всю
"Некоторые первоисточники утверждают, что Шекспир был не прав. Последними словами Дездемоны было: "Нет в жизни счастья..."
" - Нет людей, которые все знают, но есть люди, которые хотят все знать..."
"А есть люди, которые просто хотят..."
Женька помотала головой, стряхивая с себя весь этот словесный мусор, и придвинула к себе папочку, которую дал ей Реставратор Летописей. Она раскрыла ее, в ней лежала стопка пожелтевших страниц. На первом листе было напечатано:
"ЛЕГЕНДА О БОГЕ-САТАНЕ"
Женька удивленно хмыкнула и перевернула первый лист:
"... И был когда-то Господь Один. И Вера была Едина. И люди были Едины.
Имел тогда Господь два Лика: один был повернут в прошлое, другой - в будущее.
И звался он - Янусом. Семиты называли его Яхве, или Ягве, откуда пошло - Иегова.
И правил он миром мудро, как и положено Господу нашему.
Тем более - ведал он прошлое, и равно ведал он будущее.
А настоящее и ведать не нужно - вот оно. К тому же нет его настоящего. Есть бесконечная смена будущего на прошлое. А настоящее - это и есть эти быстрые смены. Даже каждая стотысячная секунды становится прошлым, едва появившись из будущего...
И пришел однажды маленький человек, имя которого осталось неведомым, и сказал маленькие слова:
– Как же ты, Господь, велишь нам, малым сим, добро творить, от зла предостерегаешь, а сам два лика имеешь? И один твой лик - Добро, а второй лик - Зло. Как же так, Господи?
И не ждал он ответа. И не было ответа. Запали маленькие слова в Господа. Задумал он отделить Зло от Добра в себе - Едином.
И попросил лик его, который был Зло:
– Не разделяй того, что едино есть! Не делай этого. Не разделяй то, что одно без другого не бывает.
И ответил Господь в скорби:
– Как могу я, Добро проповедуя, в самом себе Зло иметь?
– Сделаешь это - породишь Хаос. Нет Добра без Зла и наоборот. Так было, так будет. Нельзя делить неделимое. Всегда отделенное к единству стремиться будет.
Но разделил Господь. Исторг он Зло от себя. И чтобы оно не смущало Его, низверг он Зло в вечный мрак.
Но было это вторым ликом Господа. И, отторгнутое, не потеряло силы и власти.
И нарек Господь отторгнутую половину свою - Сатаной.
А чтобы никто и никогда не смог увидеть Зло, отдал Господь Сатане Вечную Тьму.
А себе взял Он - Свет.
И были тогда на земле во множестве Боги - великаны. Не хотели они разделяться. Искали они отделенные свои половины.
Господь, отделив от себя Зло, малых других разделил на мужчин и женщин.
Но вопреки воле Господа искали разделенные свои половины. И соединялись вопреки Ему.
И назывались те, кто искали друг друга - Андрагоны.
И появились на земле Гермафродиты - могучие мужеженщины.