Перстень Спящего чародея, или Наперегонки с рассветом
Шрифт:
– Час от часу не легче. Что здесь вообще происходит такое? Великий день, обитель правителя, стражники… Нас должны были вернуть домой, а вместо этого мы попали в какой-то кастрюльный ад с краснолицым синьором Помидором вместо чертей.
– Мне кажется, всё это связано с сообщением, которое принес Угуки, и которое так сильно встревожило Главного Подозревателя, – понижая голос, сказал Денис, опустив руки в горячую воду и блаженно жмурясь от тепла, побежавшего по жилам.
– Тогда получается, что мы перенеслись в Горные Дали, ведь сообщение о грозовых тучах пришло именно
Это синьор Помидор, наблюдающий за общей работой и заметивший, что мальчики болтают и бездельничают, подкрался к ним из-за спины и схватил Костю за ухо своими красными распаренными руками.
– Опять лентяйничаете, тунеядцы? Вот я вас на мытье котлов отправлю, там вы у меня живо работать научитесь, разгильдяи!
– Ай, больно! Отпустите сейчас же! – пытался освободиться из цепких пальцев кухонного тирана Костя.
– Будешь знать, как лодырничать! – назидательно проговорил пунцовый коротышка, отпуская Костю и поворачиваясь к Денису и Кеше с неприятной улыбкой.
Но тут из-за соседнего таза с кастрюлями вынырнул небритый мойщик с оттопыренными ушами и нараспев, явно получая удовольствие от своего ябедничества, произнес с подобострастной улыбочкой:
– А еще, господин Гнусмус, я собственными ушами слышал, как эти бездельники обсуждали нашего высокочтимого правителя, – и он закатил глаза в мнимом ужасе от подобного святотатства. – Причём в тако-о-ом неприятном тоне…
Мальчики оторопели от неожиданного предательства незнакомого им человека, которому, казалось бы, не должно быть до них никакого дела, а господин Гнусмус моментально отодвинулся от ребят и, пятясь назад, что-то забормотал себе под нос. Дойдя до двери, он распахнул её и завопил изо всех сил, наливаясь свёкольным цветом:
– Господин Рулф! Господин Рулф! В нашу обитель проникли предатели и отщепенцы! Клятвопреступники и ренегаты! Шпионы и вероломные отступники! Коварные перебежчики! Мятежники и бандиты!
Так он вопил до тех пор, пока, грохоча сапогами, в кухню не вбежали стражники во главе с грозным Рулфом и не взяли ребят в окружение, наставив на них острия длинных пик. Только тогда господин Гнусмус наконец умолк и, приблизившись к мальчикам на безопасное расстояние, наставил на них палец и обвиняющим инквизиторским тоном провозгласил:
– Вот! Это они возводили хулу на нашего высокочтимого правителя! Подстрекали к мятежу моих честных работников! Вели крамольные речи! Плели тайный заговор! Собирались устроить бунт и бесчинства! Вносили смятение и смуту! Строили козни и каверзы!
Брови ребят поднимались всё выше, а глаза становились всё круглее от длинного списка преступлений, в которых их обвинял человек с лицом бешеного помидора.
– Да понял я, понял… – устало прервал начальник стражи поток красноречия господина Гнусмуса. – Они мне сразу не понравились, больно вид у них подозрительный. Мы их забираем, можете спокойно работать дальше во славу правителя. Великий день настанет!
– Великий день настанет! – хором, как один, грянули ему в ответ все присутствующие, и мальчики, хмуро посмотрев
– Великий день настанет! – по обыкновению гаркнул начальник стражи странный призыв и получил в ответ тихий неясный шелест, в котором было трудно разобрать отдельные слова. – Вот, принимайте новых мятежников. Процедура прежняя: кормить их можно, разговаривать с ними нельзя.
Было заметно, что грозный Рулф по непонятной причине робеет перед грустным седым господином с благородным выражением на бледном лице, и старается побыстрее передать мальчиков и вернуться наверх. Печальный человек с горечью посмотрел на ребят и скорбно проговорил:
– Совсем ещё дети, а уже мятежники… Надо же… Прошу за мной.
Стражники с облегчением покинули ребят, а те покорно начали спускаться по выдолбленным в камне ступеням следом за своим печальным тюремщиком вниз, в темноту подземелья. В тусклом свете фонаря, заполненного мерцающими лорфами, мальчики увидели, что находятся в унылом коридоре, разделённом на пустые тюремные камеры, и с ужасом подумали о том, сколько времени им придётся провести здесь, в глубине горы. Кеша попробовал заговорить с седым господином, но тот предостерегающе помотал головой и приложил указательный палец к губам.
Мягко втолкнув ребят в одну камеру с решеткой из толстых прутьев, он запер дверь и, горестно вздыхая, поплелся обратно к ступенькам, ведущим наверх.
– А свет? – с отчаянием крикнул ему в спину Костя. – Здесь же совсем темно! Оставьте нам хоть пару камешков!
Помедлив, печальный господин вернулся и высыпал на пол рядом с камерой несколько лорфов, а затем шаркающей походкой поднялся по ступенькам и мальчики остались в подземелье одни.
Горные дали. Обитель правителя
В богато убранной комнате с прорубленными в каменных стенах окнами без стекол гулял сквозняк. Ветер раздувал длинные занавеси огненного цвета, слышались приглушенные звуки яростного ливня. За столом, в огромном кресле, целиком вырезанном из каменной глыбы, как на троне восседал смуглый человек с озабоченным выражением на лице. В правой руке он держал тяжелый стеклянный кубок с горящей в нем жидкостью, из которого время от времени делал неторопливый глоток, устало прикрывая воспаленные глаза.
Возле стола в услужливой позе стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу, то ли слуга, то секретарь с кожаной папкой в руках. Глухим, лишенным всякого выражения голосом, он зачитывал из нее донесения, от которых его хозяин начинал еще больше хмуриться.
– Также, осведомитель выразил уверенность в том, что обнаруженная троица шпионов к этому моменту должна была покинуть Облачное Королевство и отбыть в неизвестном осведомителю направлении. Причину, помешавшую им сделать это, осведомитель назвать не может. Более того, он настаивает, что никакой информации о передвижениях…