Перу и Боливия задолго до инков
Шрифт:
«Почему Чавин-де-Уантар внезапно стал религиозным центром? Очевидно, в этом месте было нечто особенное – что-то, чего мы не можем сразу обнаружить в развалинах храмов, стоявших здесь приблизительно в 500 году до нашей эры. Возможно, у Чавина имеется какое-то более раннее таинственное прошлое».
Что это за «таинственное прошлое»?.. И насколько оно «более ранее»?..
Историки довольно долго не могли определиться, как им датировать Чавин-де-Унтар. «Отец перуанской археологии» М.Уле, который открыл в 1890-1900 годах цивилизации I тысячелетия нашей эры на побережье Перу, полагал, что Чавин не старше их. Его мнение господствовало до тех пор, пока в 20-х годах ХХ века перуанский археолог X.С.Тельо не привел свидетельства того, что материалы, которые в той
Но это – то, что пишут в книжках. На месте же нам довелось услышать совсем иное мнение.
Этому предшествовали довольно забавные события, которые начались с небольшого конфликта. Дело в том, что помимо обычных маленьких любительских камер, у нас имелась и большая профессиональная видеокамера. Разрешения на съемки мы не получали, поскольку особой на то необходимости в целом в Перу не было, а сама процедура получения подобных разрешений редко бывает легкой и спокойной, когда дело касается съемок археологических памятников. Вдобавок, попытки получения официальных разрешений в таких случаях привлекают дополнительное внимание со стороны надзирающих и контролирующих органов, что нашей группе, ориентирующейся изначально на поиск фактов, не соответствующих принятой в научном мире картине древней истории, совершенно не нужно. Так что без разрешения на съемки порой даже лучше.
Но отсутствие подобного разрешения имеет и отрицательные моменты – увеличивается риск различного рода претензий со стороны смотрителей на местах. Естественно, мы понимали, на что идем, и к рискам были готовы. Поэтому когда у нас потребовали оставить штативы на входе, мы поморщились лишь для вида – операторы уже давно привыкли работать, что называется, «от бедра».
Затем нам не разрешили использовать и большую камеру. Это было уже неприятней, но тоже «не смертельно», поскольку маленькие камеры только выглядят простыми, а на самом деле способны давать на выходе изображение лишь немногим хуже, чем большая камера. Поэтому, немного посопротивлявшись, мы удовлетворили и это требование.
Но тут старший смотритель совершенно неожиданно вошел в раж и начал требовать, чтобы мы оставили вообще все камеры – не только маленькие видео, но и фото. Его явно раздражало поведение нашей группы, резко отличавшейся от простых туристов слишком глубоким и неподдельным интересом к древнему памятнику. Дело дошло до разборок с участием местной полицейской охраны. Хорошо, что полицейские оказались гораздо более уравновешенными, и на них вполне правильно подействовал наш аргумент, что если отбирать камеры и фотоаппараты у нас, то отбирать тогда уж и у всех остальных туристов. Посему маленькие камеры у нас все-таки остались, и материал мы в итоге отсняли.
Но в результате всех этих разбирательств нам пришлось пойти еще на одну уступку. С нас потребовали, чтобы мы, во-первых, ходили «организованной группой» (эта «организованная группа» все равно потом быстро рассыпалась на части в поисках интересных артефактов); а во-вторых, взяли дополнительным сопровождающим местного гида, который рассказывал бы нам историю Чавина так, «как надо». Деваться нам было некуда, и мы согласились.
Каково же было наше удивление, когда буквально через несколько минут административно навязанный нам гид абсолютно по собственной инициативе начал рассказывать вовсе не об одной-единственной культуре чавин, описанной в книжках, а сразу о двух принципиально разных цивилизациях, которые обитали тут в разное время. По его мнению, то, что историки называют
Что и говорить – приятная неожиданность!.. Ведь это полностью совпадало не только с тем, что мы предполагали заранее, но и с тем, что видели перед собой воочию.
* * *
Центральная часть комплекса Чавин-де-Унтар представляет из себя несколько примыкающих друг к другу довольно странных конструкций с глухими стенами. Эти конструкции сначала считали почему-то пирамидами, но после археологических раскопок назвали «храмами с плоской крышей». Рядом с этими сооружениями располагается два бассейна – круглый бассейн совсем рядом с одним из «храмов» и квадратный бассейн посреди центральной площади квадратной же формы.
Основное сооружение памятника (часто называемое в литературе Кастильо – «замок») представляет собой почти квадратную платформу с размерами 75х72,5 метра, стены которой возведены из плоских камней, уложенных плашмя. Высота стен на юго-западном, наиболее сохранившемся углу постройки достигает 9,5 метров. На этой высоте вдоль стены идет уступ шириной 2,5 метра, над которым возвышается вторая платформа высотой также 2,5 метра. На ее верхней площадке сохранились следы каких-то небольших каменных строений.
В некоторых описаниях можно встретить утверждение, что в древности на уровне уступа (то есть на высоте 9,5 метров) шел карниз из каменных плит, нависавших над стеной и украшенных резьбой со стороны торца и снизу на выступавшей из стены части плит, а ниже карниза шел ряд скульптурных голов. Но ныне верхняя часть сооружения довольно сильно разрушена, и был ли в реальности упоминаемый в этих описаниях карниз – неизвестно. По крайней мере на макете-реконструкции, представленном туристам на самом памятнике, он даже не показан.
Рис. 57. Макет Чавин-де-Унтара
Считается, что ранее вход на вершину располагался примерно посредине восточной стороны здания, цоколь которого был облицован большими плитами (ряд этих плит сохранился до сих пор). По бокам ступенчатого входа стояли две круглые колонны, украшенные резными фигурами фантастических существ. Южная колонна была сделана из белого, а северная – из черного камня. Они некогда поддерживали огромную каменную притолоку с вырезанными изображениями кондоров, которая была найдена разбитой на куски подле колонн. Этот вход получил название Черно-белого портала. Чуть поднявшись вверх от этого портала, ступени, как полагают археологи, расходились в стороны, образуя две лестницы, которые, немного пройдя вдоль внешней стены, поворачивали вглубь сооружения и приводили в итоге на его вершину.
Такая реконструкция на первый взгляд кажется вполне логичной. Однако почему-то от средней части этой лестницы (которая шла якобы вдоль внешней стены) не осталось вообще никаких следов, а более-менее сохранившийся левый проход на вершину странным образом как бы повисает в воздухе.
Конечно, время неумолимо. Многое постепенно разрушается, разбирается, растаскивается. Могла такая судьба постичь и средние, расходящиеся на макете-реконструкции в стороны, части лестниц. И можно было бы не обращать особого внимания на отсутствие следов этих частей. Но проблема в том, что в ходе дальнейшей поездки нам пришлось вновь столкнуться со входом, висящим в воздухе на приличной высоте. Это было на Кенко-2 ( см. далее Рис. 126, Стр. 172), но там ниже входа явно никакой – по крайней мере каменной – лестницы не было вовсе!..