Перунов век. Мировое древо
Шрифт:
Чем ближе они подходили к ледяной текучей воде, тем яростнее долетали мелкие брызги и ударялись о босые ноги, кусали, как слепни в жаркий день. Но Людмилу спасли. Его сильные руки коснулись её спины. Озябшее тело девушки прижалось к желанному теплу. Сама она холодная, будто лягушка. Верно говорят, невеста в день свадьбы – покойница.
Константин опирался на здоровую левую ногу, словно ловил баланс, и только потом поднял девушку на руки. Сделал шаг, покачнулся, но устоял. Снова сделал шаг, и его уже не повело.
Людмила слышала, как часто бьётся
Когда-то алтарь был белым, но сейчас порос по краям мхом. А на некогда белоснежном полотне расползлись коричневые разводы.
– …единение двух ваших родов. Да будет жертва потребна богам. Да дарует благополучие. Пусть это станет последним, чем раните вы друг друга.
Он серьёзно? Людмила посмотрела на большой нож, что достал жрец. В городе давно отказались от кровавых обрядов и не поклонялись Велесу на каждом шагу.
Константин взял нож у жреца и рассёк кожу на её ладони. Людмила не успела даже руку отдёрнуть. Выступили алые капли, побежали по руке, окропили манжеты красного платья. И ещё горячие упали на холодный камень.
Громов передал ей нож и протянул свою руку. Людмила застыла в нерешительности. Традиции традициями, а справку надо спрашивать до любых кровосмесительных действий. Мало ли, где его светлость хаживал.
Мужчина выждал не более полминуты: сам коснулся лезвия и порезал ладонь. Стряхнул руку, чтобы не запачкать мундир. Его кровь закапала на белый камень, смешиваясь с кровью Людмилы.
Его нетерпение её страшно злило. Интересно, он и в постели будет сам справляться?
Алые узоры сплетались, рисуя зловещие предзнаменования. А какие они ещё могут быть при кровавых ритуалах? Красные нити превратились в фигурку Девы.
Людмила посмотрела на Константина, пытаясь понять, видит ли он то же самое или ей это всё привиделось. Может, травы для окуривания имели не только неприятный запах, но и дурманили разум?
Другие красные нити превратились в молнии и ударили по Деве. Сковали небесные стрелы её ноги и руки. А затем белый камень поглотил и кровь, и причудливые картины. Остались лишь коричневые разводы да мох.
Можно ли считать это опасным предупреждением? Девушка снова посмотрела на Громова – он был спокоен. Впрочем, как и всегда. Неужели не видел? Может, знак свыше предназначен ей, и не стоит с ним связываться? В конце концов, именно его семья казнила её брата, разрушила жизнь родителей и растоптала её будущее. Правильно говорил Саша: «Может ли подарить свободу режим потомков воинственного бога? Всё их существо не знает мира. Они несут ту справедливость, которую сами понимают и признают. И разве это можно назвать справедливостью?»
– Яви быть, а ты нас от Нави убережёшь. Слава богу Велесу!
Этот обычай сохранился и в городах. Всегда смешно, когда жених ищет суженую среди её подруг. Здесь же было другое дело.
Людмила с ужасом поняла, что стояла рядом с четырьмя одинаковыми девушками, совсем как она. Вплоть до тёмных кругов под глазами, медового
Константин не подходил к каждой: выставил вперёд руку, провёл перед собой.
Использует свои способности, решила Людмила. Интересно, он хоть что-то честно делает? Нормальный жрец заметил бы подвох и прервал церемонию, но этому, видимо, хорошо заплатили.
Не прошло и минуты, а Константин уже решительно направился к Людмиле, взял её за руку и повёл к жрецу.
– Уж ты гой еси, ты Ярой Огонь! Ты сойди, Огонь, гостем к нам во двор!
Константину выдали кремень и кресало, показали на ветки сложенные небольшим колодцем. Если свадьба будет одобрена богами, то костёр загорится без труда. Слишком простое задание для того, в чьих жилах течёт кровь Перуна. Пусть весьма и весьма разбавленная за столько лет.
Девушка решила, что он и не воспользуется огнивом. Но мужчина её удивил. Несколько раз ударил кремнем по самому кончику кресала. Сначала медленно, затем всё энергичнее.
Если у него не получится – взяли и разошлись. Этот обычай выполняли неукоснительно. Огонь не зажёгся – свадьбу не играли. Но такого, насколько Людмила знала, давно уже не бывало. Если жених не справлялся, то ему в помощь приходило хитроумное изобретение. К сложенному костру подавался газ, и пламя всё равно вспыхивало, вне зависимости от стараний жениха.
После очередного удара искры ударили в щепу. Занялась стружка, затем сухие еловые ветки заискрили, и повалил густой дым. Наконец, огонь вспыхнул в полную силу.
– Союз сей одобрён богами, – жрец воздел руки к небу, – Да будет так.
Молодые вошли в храм. В самом центре у огромного идола Велеса ярко горел жертвенный огонь. Других чуров не было и в помине. У идола стоял другой жрец: в почтенных летах, огромного роста, крупный, округлый, с большой бородой, что спускалась ниже пояса. Неказистый жрец подошёл к нему. Они обменялись несколькими фразами, и тот, что проводил их через испытания, скрылся. Видимо, должен был приготовить что-то к церемонии.
Георгий и Лиза стояли у огня, держали в руках венки. Константин и Людмила подошли к ним. У невесты мёрзли ноги. А Громов по-прежнему был в сапогах. И это страшно обижало девушку своей несправедливостью. Оба ступили на рушник, расстеленный перед верховным жрецом.
– Здравия молодым! – старец воздел руки к идолу.
Велеславский и Лиза молча встали за их спинами, воздев венки над головами венчающихся. Вернулся и неказистый жрец с огромной чашей в руках.
– Как не могут рода русские жить без хлеба, без соли, без холодной водицы, без солнца ясного, без ветра буйного, без неба-батюшки, без земли-матушки. Так чтобы Константин из рода Громовых не мог обходиться без Людмилы из рода Чернышёвых.