Первач
Шрифт:
Егорка упал, но сразу вскочил.
— Да я тебя!..
Тихон вовремя вильнул в сторону, и бросившийся на него Егорка треснулся головой об стену.
— Ах вот ты как?! Сука!.. — заголосил он. — А я же ж тебе всей же ж душой! Шпион! Шпион! Его зычный рев привлек охрану, и вскоре Тихон предстал пред грозные очи Вандермейера. Собственно, в той самой избушке, где намерен был отыскать Алекса. Немец и Эджертон сидели за столом, в центре которого, помимо разносортной жратвы, стояла открытая бутылка с прозрачной, как слеза, жидкостью. Тоже,
— Кто догадался остафит кенератор без охраны?! — проорал Вандермейер.
Судя по гримасам, которые заговорщицки строил Алекс, Тихон догадался, что они с толстяком только приступили к трапезе, и протрезвевший к полуночи Фриц-Фридрих-Великий еще не успел дойти до нужной кондиции. А значит, было чего опасаться. Смотря на Алекса, Тихон искал поддержки. Но тот глядел почему-то не в его сторону, а на стакан в руках Вандермейера. В ладони толстяка стакан казался немногим больше наперстка. Видимо, не скоро на него подействует алкоголь.
Тихон вдруг почувствовал, что от Алекса полилась энергия. Она буквально лучилась. Казалось, он даже сумел разглядеть визуально какие-то искрящиеся линии.
«Но почему он не смотрит на меня? Мне так нужно его внимание!..»
А вот Вандермейер смотрел. И взгляд его пылал яростью.
Поняв, что на поддержку друга не стоит рассчитывать, Тихон искал нужные слова. Надо было как-то выкручиваться.
— Прошу извинить, — робко начал он. — Я лишь хотел помочь.
— А кто тебя просил?! — заорал вдруг Вандермейер.
Стакан в его руке качнулся и, по идее, он должен был расплескать содержимое, однако ни капли не пролилось. Впрочем, Тихон был слишком напряжен, чтобы обдумать этот странный факт…
— Я его попросил, — услышал он, как слабо проблеял Егорка. — Бес попутал. Я же ж просто так. Без всякой задней мысли.
— Я не тебя спрашиваю, остолоп! — оборвал его Вандермейер. — Что ты хотел в кенераторной?! — повернулся он к Тихону.
— Просто интересно было…
— Интересно ему было! — завелся Егорка. — Я же ж говорю, шпион бэновский! Все выспрашивал, как да отчего работает. Пристрелить его или повесить!
— Заткнись! Здесь я комантую, итиот! — заорал на Егорку Вандермейер. — Verpiss dich! — он топнул ногой, едва не проломив половицу. — Верпиздых! — повторил он. — Исчезни, мутак!
Мастеровой быстро скрылся в дверях. Вандермейер обратил на Тихона свой лютый взгляд, но тут из-за стола, наконец, выполз Алекс.
— Слушай, Фриц, — сказал он Вандермейеру. — Давай уж выпьем. За генератор! Ведь наладили. А то бы мы с тобой тут в потемках сидели!
Вандермейер косо посмотрел на Алекса и вспомнил, что до сих пор держит в руке полный стакан. Судя по взгляду, удивился, что не расплескал.
— Фриц! Ну же!.. — сказал Алекс. — За удачу!
— За утачу крех не выпить! — произнес Вандермейер.
Он выдул содержимое стакана одним залпом и принял из рук Алекса вилку с наколотым огурцом. Сунул огурец в рот целиком и захрустел смачно. По
Но Вандермейер вдруг изменился в лице. Глаза его покраснели. Он раскрыл рот, втянул в себя воздух и часто задышал. Недожеваные куски огурца вывалились изо рта.
— Ядрена фошь! Какой сегодня крепкий перфатч!
Он пошатнулся и упал на стул, будто лишенный сил.
Тихон готов был поклясться: это Алекс в кратчайший момент, всего с одной порции самогона ввел Вандермейера в нужную кондицию.
«Так вот почему он так смотрел на стакан, когда я ощущал истекавшую из него силу. Интересно, как Алексу удалось проделать это, и почему я сумел понять, что произошло?»
— Как мне натоело это отсуттвие тисциплины, — лениво проворчал толстяк. Акцент его сделался вовсе ужасным. Он потянулся к вновь наполненному предусмотрительным Алексом стакану. — Поставил пы я фас у станка! И саставил ноками крутит. Фот поплясали пы ви у меня!
«Выходит, и вправду бывший танцор», — подумал Тихон, и благодарно кивнул Алексу. Но тот никак не отреагировал и по-прежнему внимательно смотрел на своего фюрера.
— Ладно, иди! — Вандермейер вяло махнул рукой Злотникову и конвоирам. — И чтоб никто чужой к кенератору ни ногой!
— Я на минуточку, Фриц, — услышал Тихон голос Алекса, когда его выводили из резиденции Вандермейера.
Друг догнал его, велел конвоирам убраться и на улице они остались одни.
— Зачем ты ушел из дома? — спросил Алекс.
— Хотел тебя найти.
— Ты чуть все не испортил!
— Что ж, извини!
— Извини… — передразнил Алекс. — Скажи спасибо, что тебя как шпиона не расстреляли. У Вандермейера разговор короткий.
Они направлялись к дому Алекса. Поравнялись с генераторной. Куривший на улице Егорка, увидев их, юркнул внутрь и заперся. Тихон подумал о спрятанном в будке баке с первачом. О проделке Алекса. Буря мыслей пронеслась в голове. Ему казалось, что он знает отгадку: здесь происходит что-то необычное, к чему непосредственно причастен Алекс. Он единственный человек, обладавший странной силой, которой не было ни у кого. И Тихон тоже ощущал эту силу.
— Расскажешь, что это за самогонная установка такая у вас секретная? — спросил он.
— Ты про генератор? Лучше бы тебе не интересоваться. Если федералы прищучат, так хоть честно не будешь знать, что к чему.
— А Егорка? Его не прищучат?
— Да кто ему поверит, пьянице.
— Поверит чему? Значит, есть, что скрывать?
— Какой ты настырный! Но если я тебе расскажу, ведь не поверишь!
— А ты, значит, уверен, что я не поверю?! — с раздражением спросил Тихон.
— Я могу рассказать достаточно, чтобы подвести тебя под расстрельную статью как соучастника, согласно уставу БЭН, который запрещает все, что может облегчить жизнь в Резервации. Это тебе, брат, даже не контрабанда. Гораздо хуже. Поэтому… даже не проси.