Первая академия. Том 1
Шрифт:
— Вот же чёрт, — выругался коренастый. — Пошли отсюда.
Парни развернулись и быстрым шагом стали удаляться с места событий. Последний, с повреждённой ногой, хромая, еле поспевал за ними. Ко мне подошёл швейцар или, скорее, охранник из моего подъезда. Я видел его несколько раз.
— Что тут случилось? — спросил он, хмуря брови.
— Да эти меня поджидали, избить хотели. На одного всей толпой.
— Вот же негодяи. Дворяне ещё называются. А вы…
— А я здесь живу. Не помните?
— Да-да, видел вас, припоминаю. Э… господин…
—
— Вам помощь нужна, господин Васильев? Может быть, лекаря вызвать?
— Всё в порядке, — я поднял с дороги свалившийся с моей голов и затоптанный в драке котелок. — Вот единственный пострадавший. Но ему уже не помочь, придётся покупать новый.
— Я доложу о нападении. Хулиганов найдут и накажут. Вы знаете их фамилии?
— Первый раз их вижу, если честно. Но в любом случае, спасибо. Пойду домой, пожалуй.
Всё случившееся выглядело крайне странно и плохо. Если такое будет повторяться… я устану отмахивать от этих назойливых мух. Сволочи, нечего сказать. Сволочи и трусы. Решил, что нашли объект для травли. Или их кто-то науськал? Непонятно.
По итогу разговора со Степаном я решил не идти на встречу с официанткой, а заодно предостерёг ребят, рассказав об опасных связях с персоналом.
С Огинским и его другом я целых два дня не пересекался. Почему-то мой противник не торопился назначать новую дуэль. Да и зачем ему? Сейчас он в выигрышном положении. Я не явился на встречу, и он мог интерпретировать это, как угодно, и что угодно, говорить, натравливая на меня своих шнурков. Вряд ли ему хотелось лишний раз рисковать здоровьем.
Зато в среду я наткнулся на Анастасию Шереметеву.
В главном холле после занятий было довольно много народу. Перед глазами мельтешили десятки пиджаков и пальто. Я лавировал между ними, двигаясь к выходу. Она стояла недалеко от входной двери и кого-то ждала. Наши глаза встретились.
— Добрый день, — произнёс я, даже не замедлив шаг.
— Господин Васильев, — Шереметьева окликнула меня. — Снова убегаете?
Я остановился, обернулся:
— В каком смысле?
— Вижу, у вас привычка — убегать.
— А у вас привычка оскорблять в завуалированной форме.
— Я-то? Вот ещё? Это вы первым начал кидаться оскорблениями, не припоминаете?
— Слова грубого в ваш адрес не сказал.
— Но вели себя, как последний грубиян. Первый раз вижу, чтобы первокурсник неизвестного происхождения вёл себя настолько вызывающие с теми, кто выше его по статусу.
— А я должен в ножки вам кланяться? Простите, не в моих правилах.
— Вот только гордый вы такой лишь на словах выходите, — Настя ехидно улыбнулась. — По делам пока не видно.
— Уверена? Скажи своему другу, что я готов поговорить «за забором» в любое удобное время. Обычно я свободен вечерами с понедельника по пятницу. Всегда рад пообщаться, если не помешают обстоятельства.
— Обстоятельства? Любопытно, что же за обстоятельства помешали вам отстоять свою
— Задержали на кафедре. Важное дело было.
— Ах да, точно, я слышала. Якобы сыщики из третьего отделения приезжали. Вся академия об этом только и судачит. Жандармы — нечастые гости в этих стенах. Интересно-интересно, что же вы такое натворили?
— Ты слишком любопытная.
— Сам же говорил, что ничего дурного в любопытстве нет. Между прочим, ты мне сразу показался подозрительным, как и твоя история. А теперь, оказывается, тобой ещё и третье отделение интересуется. И как же, скажи на милость, мне не задаваться вопросами?
— Знаешь поговорку? Любопытной Варваре нос оторвали.
— Ах, вот так, значит, мы теперь заговорили?
— Ага. Слушай, я тороплюсь. Некогда болтать. А Огинский пусть не стесняется, подходит, договаривается, если не струсил. Мы с ним ещё не закончили. Ну всё, бывай.
Настя презрительно фыркнула, не найдя, что ответить, а я зашагал прочь, не оглядываясь.
На следующий день между парами ко мне подошёл Алексей Шаховской в сопровождении двух парней, сказал, что Огинский желает закончить дело. Я согласился. Однако в пятницу мой соперник был занят, а в субботу у меня могло не получиться, поэтому договорились на понедельник в то же время, на том же месте, где и прошлый раз.
А планы на выходные у меня были большие.
Покупка кофеен пока откладывалась. Лиза уболтала Валентина подождать, пока я не верну прежнюю фамилию. Однако сам я с ним больше не общался. Валентина не слишком интересовала моя жизнь, да и меня не тянуло на задушевные разговоры с этим человеком. Тем более официально мои дела теперь вела Лиза.
Интереснее ситуация обстояла на другом фронте. Ника проследила за господином Колбасовым, управляющим Никитина, и уже в эту субботу собиралась наведаться к нему гости. Я сказал, что намерен присоединиться. Всё-таки человек серьёзный, девушке могла понадобиться помощь.
А потом настанет очередь и самого Никитина.
Мне очень хотелось поквитаться со всеми, кто причастен к трагедии моего рода: бандиты, дружинники, должностные лица — неважно, кто они. Всех найду, все получат по заслугам. И до Шереметева однажды доберусь, он тоже ответит за содеянное. Но начинать приходилось с малого.
Суббота выдалась днём солнечным и довольно тёплым для середины сентября. Когда я вышел из ворот академии, машина Ники стояла на обочине, стражница уже ждала меня.
Я сел в машину. Мой взгляд скользнул по фигуре Ники, облачённой в невзрачное серое пальто, по её ногам, обтянутым плотными чёрными чулками. Шашни со служащими я, конечно, никогда не одобрял, но что если… Впрочем, сейчас следовало подумать о другом.
В моём саквояже лежали клетчатый пиджак, серое пальто и плоская кепка. Студенческая одежда была слишком приметна, она не подходила для предстоящей операции. Ника же привезла мой Браунинг с кобурой и двумя запасными магазинами. Теперь я тоже был при оружии.