Первая академия. Том 1
Шрифт:
Я стоял в стороне, скрестив руки на груди, и ждал, когда закончится словесная перепалка. Очевидно, я ошибся, решив, будто на поместье Горбатовых напали Шереметевы. Однако сути дела это не меняло.
Наконец, Горбатов обратил на меня внимание.
— Итак, кому обязан помощью? — произнёс он и осёкся. — Постойте… Алексей? Алексей Дубровский? Вот так встреча! А я вас сразу и не признал. Повзрослели, смотрю.
— Здравствуйте, господин Горбатов, — сдержанно поздоровался я. — Тоже рад вас видеть. Я был недалеко, услышал стрельбу и подумал,
— Спасибо! Большое вам спасибо, Алексей, а то нам бы пришлось долго возиться с этими недоумками. А как вы появились, так они сразу дёру дали. Но постойте… если мне не изменяет память, вы никогда не были одарённым.
— Благотворно сказалась жизнь в Москве. Пусть с опозданием, но мой дар всё же проснулся. А кто это такие, позвольте спросить? Почему они на вас напали?
— Старая семейная ссора. Боюсь, долго рассказывать. Мне ещё надо за пленником присмотреть. Но если хотите услышать всю историю, приходите завтра вечером на ужин.
— С радостью зашёл бы к вам в гости, однако завтра я должен возвращаться в Москву. Учёба и прочие дела не позволяют задержаться дольше.
— Понимаю, очень жаль, однако это моя вина. Если б я знал, что вы здесь, пригласил бы вас заранее. Когда приедете снова, обязательно заглядывайте.
— Разумеется. И да, спасибо, что вступились, когда к нам приехали люди Шереметевых.
— Те разбойники-то? — угрюмо хмыкнул Горбатов. — Нечего им здесь делать. Этих грабителей надо пинками гнать отсюда, а то и вовсе стрелять. Мне право жаль, что так получилось с вашим отцом. Поэтому, не стоит благодарности. Мы ж соседи, в конце концов.
Я обещал зайти к Горбатову в гости, как только снова приеду в Ярославль. Человек этот мне показался интересным, с ним неплохо было бы установить более тесный контакт. Однако в понедельник я уже собирался вернуться к учёбе и потому в субботу не смог принять приглашение.
Попрощался и отправился обратно к нашим машинам. Среди моих людей никто не пострадал, если не считать трёх призванных духов, погибших в неравном бою.
Случай в усадьбе Горбатовых был весьма показательным. Обычная семейная ссора. Возможно, кто-то кого-то оскорбил, или кто-то с кем-то подрался на дуэли, и это привело к кровавой стычке двух родов. Пока подобные разборки происходили не так уже и часто, но к середине тридцатых такой способ решения проблем получит более широкое распространение.
Когда мы прибыли домой, нас уже ждали слуги, которые приехали, чтобы повидаться со мной. Целый месяц они носа не казали в усадьбу, поскольку делать тут было нечего. Кто-то даже нашёл новую работу.
Приехали дворецкий Гордей — крупный видный мужчина с седой шевелюрой, его жена Марфа и горничная Ирина — полная женщина лет тридцати. Эти трое и садовник были самыми старыми слугами моей семьи, но никто, кроме Фёдора, к сожалению, магическими или эфирными способностями не обладал.
Валентин собирался их всех уволить, однако я не стал это делать, поскольку мне требовалось,
Объяснив ситуацию, раздав указания и пообедав, я приступил к тому, для чего приехал, то есть к осмотру вещей покойных родителей.
Ближе к вечеру связался с Валентином. Звонил днём, но тот не брал трубку. Пообщаться со своим троюродным братом удалось лишь после ужина. Разговаривали в обычной вежливой манере, однако Валентин не выказал большой радости, когда я сообщил ему, что вернул фамилию. Понятное дело: то бы всё наследство досталось ему, как ближайшему родственнику, а теперь он получит шиш с маслом, да ещё и кофейни будет вынужден продать за полцены.
Тем не менее, о сделке мы с ним договорились, и Валентин обещал отправить в Москву доверенное лицо уже на следующей неделе.
Остаток вечера я разбирал вещи и бумаги Василия Дубровского. Ничего ценного, понятное дело, не нашёл. Все драгоценности грабители Шереметевых прибрали к рукам. Из оружия обнаружил лишь офицерскую саблю конца девятнадцатого века и старый капсюльный револьвер Кольт. Он не заинтересовал дружинников, поскольку, видимо, не представлял собой ничего примечательного.
Среди бумаг тоже не оказалось чего-либо интересного: какие-то счета, расписки и прочее. Все документы, представлявшие юридическую ценность, хранились у господина Колотило, а здесь осталась обычная макулатура.
А вот фотографии грабители не тронули. Я нашёл несколько семейных альбомов, какие-то наградные грамоты и даже пара медалей, оставшиеся от Николая Дубровского — нашего славного предка, построившего завод и участвовавшего в русско-турецкой войне. Даже его военная форма сохранилась с тех лет.
Близилась ночь. За окном царила непроглядная темень. Фонари горели лишь возле ворот, крыльца и гаража. По дорожке, ведущей к особняку, прохаживался взад-вперёд один из стражников. Остальные слуги и стражники разместились в пристройке и во флигеле. Барский дом опустел.
Я разжёг камин в кабинете, включил настольную лампу с зелёным абажуром и при её свете просматривал кипу альбомов и тетрадей, найденных в доме.
Дверь приоткрылась, и Лиза проскользнула в комнату:
— Не помешаю?
— Нет, конечно.
Она уселась на большой кожаный диван в углу. На ней были синяя юбка со складками и белая блузка, в руке Лиза держала бокал красного вина.
— Как продвигаются дела? Нашёл то, что хотел?
— Фотоальбомы разве что, — ответил я. — Медали прадеда, кое-какие вещи, старый кольт, и куча каких-то записей, значение которых я даже понять не могу. Цифры, сокращения… Вот здесь, кажется, что-то про хозяйственный инвентарь. А ты смотрю, нашла кое-что интересное.
— Да, нашла, — игриво произнесла Лиза. — У вас в баре хранится отличное вино. Вот я и подумала, зачем ему пропадать? Не возражаешь?