Первая академия. Том 2
Шрифт:
Когда я вернулся в усадьбу, Дениса уже похоронили. Он покоился в роще рядом с остальными родственниками под скромным деревянным крестом, который в ближайшее время планировалось заменить на красивый гранитный памятник.
Остальные же трупы пришлось сложить за гаражом. Их отправку в Москву надо было ещё согласовать с нашими врагами.
В усадьбе я пробыл недолго. Захватив вещи, Лизу, Нику и Тамару, поспешил на поезд, который отправлялся вечером. Ночью мы уже приехали в Москву.
Завтра утром начинались государственные соревнования, и мне требовалось присутствовать на церемонии открытия.
Хорошо хоть ехать никуда не надо, поскольку состязания проводились на арене нашего тренировочного комплекса.
Мы с Тамарой добрались на такси до ворот академии. Охранник удивился нашему столь позднему визиту, но пропустил.
Погода была тёплой, падал мокрый снег, налипая на наши пальто и шляпы. Широкая прямая аллея, ведущая к крыльцу главного корпуса, пустовала. Её покрывала ровная белая пелена, которую дворники поспешат убрать рано утром к приезду высокопоставленных гостей.
— Я тебя провожу, — сказал я, и мы с Тамарой свернули на первом же перекрёстке к женским общежитиям. — Беспокойная неделька выдалась. Не жалеешь, что поехала?
— Как можно жалеть? Я прекрасно провела время, — Тамара говорила довольно уверенно. Мне показалось, что после стычки с дружиной Шереметевых её робость куда-то пропала.
— Да неужели?
— Вот те крест. Я так рада, что вырвалась отсюда. Пусть даже произошло такое… Ни капли не жалею. Ещё и подзаработала чутка. Спасибо тебе.
Я Тамаре заплатил четверть суммы, которую получал в месяц среднестатистический стражник. Всё-таки она меня сопровождала и даже участвовала в бою.
— Ты заслужила. Однако должен напомнить, что стражник обязан слушаться приказов. Если я приказал уходить, ты должна была уйти.
— Прости. Мне жаль. Это действительно была моя ошибка.
— Вот, знай на будущее, если тебя судьба занесёт в чью-то стражу.
— А можно… — тут Тамара замялась. — Можно я… к тебе пойду в стражу?
Это прозвучала неожиданно. Я не думал, что Тамара так быстро решит, куда хочет податься. Разумеется, я был не против, однако было много «но».
— Это зависит не только от меня, — сказал я. — Сейчас тебе надо учиться, а через три с половиной года будет видно.
— То есть… ты не уверен, что меня стоит брать в стражу? Считаешь, я не справлюсь? — Тамара посмотрела на меня с очень серьёзным и обеспокоенным видом.
— С чего ты взяла? Я уверен, что ты справишься. Но доучиться-то надо.
— Ах, ты про это… Да, конечно, я доучусь.
Некоторое время мы шли молча, пока не оказались среди домов.
— Придёшь смотреть моё выступление завтра утром? — спросил я.
— Обязательно! Я приду и буду душой болеть за тебя.
— Наверное, ты ещё не видела состязаний. Зрелищное событие.
— О, я представляю! Будет на что поглазеть. Небось, все самые сильные одарённые соберутся.
— Это точно.
Мы остановились возле подъезда.
— Ну, до завтра. Хотя завтра мы вряд ли встретимся, — сказал я.
Тамара посмотрела мне в глаза и улыбнулась:
— Да, жаль, что не увидимся.
— Ну когда занятия-то начнутся, точно встретимся где-нибудь в коридоре.
— Ага. Я буду ждать… — проговорила Тамара и потупила взгляд. —
— Я тоже буду рад, — ответил я, сделав вид, что не заметил смущения моей подруги.
Она не торопилась уходить, словно чего-то ждала. Я попрощался первым:
— Ну тогда до встречи. Увидимся. Береги себя.
Мне показалось, что Тамара странно себя вела, словно она ко мне неровно дышит. Ну ничего страшного, пройдёт.
Я так и не стал ложиться спать. Дождался утра, перекусил и отправился в тренировочный комплекс. Участникам требовалось прибыть в семь утра для регистрации. Церемония открытия начиналась в девять.
Холл перед раздевалками пестрел от толпы студентов. В государственных соревнования принимали участие представители тридцати двух высших учебных заведений для одарённых. Разумеется, в Российской империи их было больше, но до состязаний допускались только самые крупные и престижные. Для остальных проводились соревнования попроще.
Все участники были в особой форме, специально сшитой для мероприятия. Студенты Первой академии наряжались в тёмно-синий спортивный костюм с красными полосками на рукавах и лампасами и большим двуглавым орлом на груди. Учащиеся других заведения имели собственные цвета.
Пройдя регистрацию, я присоединился к нашей группе, которая собралась рядом с тренером, курирующим подготовку к состязаниям. С каждого факультета были по четыре участника: по одному основному и одному запасному от младшей и старшей групп. Ребята волновались, подбадривали друг друга. Лишь мне, казалось, была безразличная вся эта суета. Я думал лишь о том, чтобы поскорее всё закончилось, и я мог пойти поспать.
В восемь нас начали готовить к выходу. Распорядитель построил студентов колонной по двое, мастера давали последние напутствия своим подопечным. Мой тренер напомнил, что ректор надеется на меня. Как будто я сам не знал.
В девять часов началась церемония. Участников вывели на большой крытый стадион, сделанный в виде амфитеатра. Со всех сторон на нас устремились сотни глаз. Тут были как простые студенты, так и первые люди государства.
В главной ложе восседал император, облачённый в синий военный мундир. Царственную особу окружали семья и близкие родственники. По обе стороны от его ложи на верхних ярусах расположились все самые влиятельные люди государства: министры и прочие высокопоставленные чиновники. Я искал глазами Шереметева, но с такого расстояния не мог его различить среди множества лиц. А он меня узнает, ведь мою фамилию объявят во всеуслышание.
Студенты и обычные гости располагались на нижних ярусах. Мест было много, и билеты стоили недёшево, но трибуны оказались полными.
После того, как оркестр исполнил гимн, император, а следом за ним наш ректор сказали вступительное слово. Затем были объявлены правила, и состязания начались. Первыми соревновались студенты младшей группы с факультета огненной магии.
Всего было четыре раунда с мини-соревнованиями. После каждого подсчитывались очки и отсеивались восемь самых слабых участников. Четвёртый этап выявлял победителей. У младших групп заклинания были проще, у старших — сложнее. Впрочем, для меня ни те, ни другие не представляли большой проблемы.