Первая любовь
Шрифт:
— Виктория, перестань называть Людмилу Сергеевну училкой! — потребовала хозяйка дома. — Это неуважение и к ней, в частности, и к учителям в целом. Кстати, писать-читать и всему прочему ты тоже не сама по себе научилась, а благодаря учителям!
— Софья Абрамовна, — неожиданно осклабилась Вика, — а ведь вы ещё не в курсе, что я, если вас послушать, вся такая невоспитанная девушка, чуть ли не какая-то хабалка, жду ребёнка от вашего сына.
— Что?!. — Софья Абрамовна побледнела. — Ты шутишь, Вика?
— Если бы! — усмехнулась девушка. —
— Но как такое могло случиться? — потрясённая донельзя хозяйка дома заговорила шёпотом. — Ведь вы с Русланом брат и сестра!
— Сводные, — закинув ногу на ногу, усмехнулась Виктория. — А это родством не считается.
— Всё равно не понимаю? — обычно уверенная в себе женщина, Софья Абрамовна внезапно на глазах как будто бы постарела. — Для Руслана такие поступки не характерны.
— Вы хотите сказать, будто это я его в постель затащила?! — взбеленилась Вика. — Уж лучше повоздействуйте на своего сына! А то сделал ребёнка, а как дело дошло до свадьбы, Русик сразу в кусты. Но я, — перешла она к угрозам, — если надо будет, соберу пресс-конференцию!
— Не говори глупостей, Вика, — на взрослую женщину Викина угроза не подействовала. Тем не менее она выглядела растерянной. Ведь по понятиям поколения Софьи Абрамовны, брак между сводными братом и сестрой считается недопустимым. Теперь этот нежданчик выбил её — человека с большим жизненным и профессиональным опытом, из колеи.
— Я не говорю глупостей! — снова завелась Виктория. — Я предупреждаю, что Русик может даже не надеяться, что ему сойдёт с рук его проступок. И имейте в виду, Софья Абрамовна, вам не удастся откупиться от меня деньгами. Я требую, чтоб Русик на мне женился! Потому что мне совсем не улыбается мысль, что моего сына будут называть безотцовщиной? Этого я вам не позволю, слышите?
— А что, УЗИ уже показало, что будет мальчик? — Софья Абрамовна посмотрела на животик девушки, чересчур туго затянутый кожей.
— Нет, я сама так думаю, — быстро произнесла Вика и поспешила распрощаться с хозяйкой дома, которая чувствовала себя так, будто её огрели обухом по голове.
Любовь, похожая на сон
— Куда мы летим, Рус? — спросила я, переступив порог салона бизнес-джета, который меня, неискушённую провинциалку, поразил своей роскошью. Но это была не роскошь, бьющая по глазам, а, я бы сказала, элегантное и даже утончённое богатство.
На полу — дорогой паркет, вместо иллюминаторов — окна в пол, салон полностью отделан красным деревом. Большие, но очень удобные кожаные кресла и диваны, стеклянные столы на резных ножках, элегантная барная стойка, холодильник под цвет дерева.
Что мне очень понравилось, я не видела ни одного человека. Стюардессы не было вообще, а командир экипажа нас просто поприветствовал в микрофон и пожелал приятного полёта.
Я сразу же почувствовала себя комфортно и уверенно. Всё-таки это очень неприятно,
В моём случае понятно: явилась, чтобы переспать с миллиардером на большой высоте для остроты ощущений. Причём никого не будет смущать, что они свечку не держали. И пусть ты этих людей больше никогда не увидишь, осадок на душе мог остаться. Но мне повезло!
— В культурную столицу России, — легонько поцеловав меня за ушком, ответил Руслан на мой вопрос. — Я хочу, моя маленькая куколка, чтобы ты немного развеялась, отдохнула от своей работы, да и от всех прочих забот тоже. Слишком большое бремя, Лёка, ты взвалила на свои хрупкие плечи. Однако женщина создана не для этого.
— Спасибо, Рус, — я была так расстрогана этой заботой, что даже позволила себе прижаться на секунду к его широкому плечу. Но тут же отшатнулась, потому что в вырезе его сорочки я увидела несколько волосков на груди Руслана.
Меня тотчас накрыло такой жаркой волной, что я едва удержалась на ногах. В голову вдруг полезли неприличные мысли. Конечно, мне приходилось слышать, будто чем больше волос на теле мужчины, тем он искуснее в любви и темпераментнее. Но теперь, к своему стыду, мне захотелось увидеть обнажённый торс Русланчика.
Для меня не осталось незамеченным, как Руслан вздрогнул от моего прикосновения к нему. Возможно, он надеялся, что с моей стороны последует какое-то продолжение. Но (спасибо Софье Абрамовне за прекрасное воспитание сына!) ничего лишнего Рус себе не позволил, а, проводив меня до диванчика, спросил, что я хочу пить.
Опьянённая близостью Руслана и предстоящим полётом, я предложила выпить по бокалу шампанского. Пока Рус сервировал стол, я с восхищением смотрела в иллюминатор-окно.
Лайнер быстро набрал высоту, и теперь я могла полюбоваться облаками, которые сейчас находились так близко, что, кажется, протяни руку и ты почувствуешь, какие они пушистые и мягкие на ощупь. Я тихо засмеялась. Меня охватило удивительное умиротворение.
Пожалуй, так счастливо я чувствовала себя лишь в детстве, в далёком детстве. Потому что уже в старших классах меня не очень тянуло в школу, так как я — типичный гуманитарий, и мысль, к примеру, о завтрашней контрольной по алгебре способна была погрузить в уныние на целый день.
А вот в детстве я очень любила, когда папа катал меня на качелях. Мой папочка знал, что я — ещё та трусиха! Но при этом мне нравилось подниматься на качелях высоко-высоко. И он мог подолгу раскачивать качели. А я — эгоистичная, как и многие дети, даже не думала, что папа может уставать.
Я очень любила папу, и теперь мне его дико не хватает. Мама — смешная такая, при жизни папы порой ревновала меня к нему. Хотя, о какой ревности или же чувстве соперничества за сердце ребёнка может идти речь, если для него оба родителя одинаково и горячо любимы, не понимаю? Эх, хорошее было времечко! Потом началась школа, и жизнь мне не казалась уже такой весёлой.