Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны
Шрифт:
Так, генерал-майор П.С.Рыбалко из Разведуправления Генштаба писал: «... на Халхин-Голе и в Финляндии мы опозорились на весь мир. Армией командуют неграмотные люди — командиры эскадронов, вахмистры без образования и опыта» [25] .
А вот оценка писателя-фронтовика В. Астафьева: «Жуков — продукт времени, и этим все определено... Так он начинал на Халхин-Голе, где не готовились к наступлению, а он погнал войска, и масса людей погибла. С этого начинал, этим и кончил...» [26] .
25
«Знамя». 1990. №6.
26
«Советская Россия». 1995. 13 июля.
У каждого, кто прочитает подобные высказывания, невольно возникнет вопрос: так что же все-таки произошло на самом деле в районе Халхин-Гола?
Такая постановка вопроса совершенно справедлива, так как статья М. Гареева, к сожалению, никакой ясности в него не вносит, скорее наоборот. Автор пытается убедить читателя, что та победа была блестящей, буквально «под фанфары», при достижении которой командир 57-го особого корпуса (1-й армейской группы), не имевший пока боевого опыта, вдруг показал себя «талантливым полководцем».
Однако описываемые Гареевым боевые действия не дают ясного ответа на вопрос — насколько они были грамотными с точки зрения требований военного искусства. Поэтому не остается ничего другого, как, стряхнув архивную пыль, заглянуть в приказ Наркома обороны, почему-то крайне редко извлекаемый на белый свет, и явно «припрятываемый» от глаз общественности. В нем специалисты Генштаба, подготовившие этот документ, сделали беспристрастный анализ происшедших событий. Познакомившись с ним, читатель сможет получить ответы на все поставленные выше вопросы:
«... действия корпуса за последние дни были неправильными. Противник 5 июля отступил. Надо было привести себя в порядок. Об отдыхе людей вы не заботитесь. 9 июля вы перешли в наступление, невзирая на мое предупреждение этого не делать. Я предупреждал вас не вводить в бой головной полк 82 сд с марша. Вы этого не выполнили.
Стремлением «перейти в атаку и уничтожить противника», как об этом часто пишите, дело не решается. Считаю недопустимо легкомысленным бросать наши танки ротами на противника, что вы делали неоднократно.
Мы несем огромные потери в людях, матчасти не столько от противника, сколько от того, что вы, командиры, полагаете достаточным только желание и порыв. Необходима организованность, продуманность действий. Взаимодействие родов войск почти отсутствует, особенно слабо увязана работа авиации с наземными войсками» [27] .
27
ЦАМО, ф. 37977, оп. 1. д. 54, л. 112-114.
Не трудно заметить, что приказ Наркома обороны от 12 июля 1939 года с оценкой действий командования 57-го особого корпуса не имеет ничего общего с выводами Гареева. Складывается впечатление, что М.А. Гареев описывает боевые действия в какое-то другое время и на другой реке с аналогичным названием.
В связи с этим стоит напомнить два эпизода, относящиеся к периоду Великой Отечественной войны.
Первый — в ноябре-декабре 1942 года при проведении операции «Марс» - одной из крупнейших Великой Отечественной войны (в районе Ржев, Сычевка, Белый), где привлеченных советских сил было в 1,5-2,5 раза больше, чем в операции «Уран» (стратегическом контрнаступлении под Сталинградом), — 1 млн. 900 тыс. человек, 3300 танков, 1100 самолетов, более 24 тыс. орудий и минометов, Жуков действовал «в характерной для него манере... атаки были массированными, он не жалел людских и материальных ресурсов, не учитывал неблагоприятных условий местности и погодные условия [28] .
28
«Известия». 1998. 8
Стремясь к победе, он полагался на нажим по всему фронту и простой маневр мощными механизированными и танковыми корпусами... Победы под Ржевом ему достичь не удалось... К середине декабря операция «Марс», превратившись в кровавую бойню, окончательно выдохлась...
Операция стоила Красной Армии около полумиллиона убитых, раненых и пленных, потери в танках, достаточно точно подсчитанные немцами, составили примерно 1700 единиц (это превышало общее число танков, первоначально задействованных в операции «Уран»).
Манеру, в которой была проведена операция «Марс», и масштабы вызванной ею кровавой бани можно сравнить с фронтальной атакой на Зееловские высоты во время Берлинской операции...» [29] .
Итоги операции «Марс» оказались настолько трагичными, что отечественные историки не нашли ничего лучшего, как придать ее забвению, исключив сколь-нибудь подробный анализ этой битвы практически из всех историографических работ, а тем более учебников.
Например, любознательный читатель, обратившись к такому авторитетному изданию, как Советская Военная Энциклопедия (М., 1977. Т.7. С. 116-120) сможет ознакомиться с подробным разбором Ржевско-Вяземской операции зимой 1942 г. и весной 1943 г., а также Ржевско-Сычевской операции летом 1942 г.
29
«Вопросы истории». 1997. № 8. С. 23-24.
Найти же крупномасштабную и кровопролитнейшую Ржевско-Сычевскую операцию под кодовым названием «Марс», неудачно проведенную Жуковым в ноябре-декабре 1942 г., не удастся, так как о ней в этом фундаментальном труде — ни слова. Авторы посчитали, что такой битвы просто не было. И если кодовое наименование Сталинградской битвы — «Уран» можно найти в этой энциклопедии (т. 8, с. 215 ), то на с. 159 (т.5) вместо кодового наименования зимней операции «Марс», как бы в насмешку над историей, приводятся только подробные описания «... площадки в верхней части мачты корабля» и «советских автоматических межпланетных станций (АМС)».
Второй — штурм весной 1945 года в лоб мощнейшего района обороны немцев на Зееловских высотах, когда одна из лучших танковых армий -1 -я гвардейская (командующий — М.Е.Катуков) была брошена Жуковым на абсолютно неподавленную, глубоко эшелонированную оборону противника. Итог соответствовал «масштабности» замысла — 45,3 процента танкового парка армии было уничтожено, 47 процентов — повреждено, «благополучный остаток» невелик — всего 7,7 процента (за операцию).
Сопоставляя данные из приказа НКО от 12 июля 1939 года и приведенные эпизоды из боевой деятельности Г.К. Жукова в Великой Отечественной войне, невольно приходит мысль, что «полководческий» почерк один и тот же, и его каллиграфические характеристики со временем практически не изменились.
М. Гареев утверждает: «В его (Жукова. — Авт.) действия непрерывно вмешивались... Маршал Г. Кулик, командующий Забайкальским округом Г. Штерн». Правда, Кулик в то время был командармом I ранга, а не маршалом, а что касается командарма 2 ранга Штерна, то он Забайкальским военным округом вообще никогда не командовал.
Кроме того, после ознакомления с доступными ныне архивными документами, имеющими отношение к Фронтовой группе, а также перепиской с Наркомом обороны можно с полным основанием утверждать, что в этом «треугольнике» (Штерн — Нарком — Жуков) шла совершенно нормальная совместная работа, направленная на решение поставленной наркомом задачи разгромить вторгшуюся японскую группировку. Однако в опубликованных статьях и воспоминаниях, в том числе и самого Жукова, об этой напряженной работе практически ничего не говорится.