Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны
Шрифт:
Бескомпромиссно и непримиримо велась борьба в действующей армии с мародерством. В разделе 4. «Судная часть» объявлялись решения корпусного и армейского судов. (Абсолютное большинство приговоров приводилось в исполнение).
В феврале 1917 года пользовавшийся большим авторитетом и всеобщим уважением командир полка уходил с повышением на должность комбрига 190 сд (сработало правило «старшинства»). По оценке отца, именно Поклевскому-Козеллу принадлежала личная заслуга в формировании необходимых морально-боевых качеств молодых фронтовых офицеров.
Прощаясь, командир обратился к полку со следующими словами.
Из приказа № 62 — 23.2.1917, штаб полка — дер. Виндерей
«... 2. Помощником августейшего главнокомандующего Румынским фронтом я избран на должность командира бригады, формирующейся при 30-м армейском корпусе пехотной дивизии.
Дорогие моему сердцу Епифанцы! В продолжение более двух с половиной лет я имел честь стоять во главе
За все два с половиной года... полк получал одни только благодарности и ни разу не было сказано ни одного упрека по нашему адресу. Вся ваша боевая отличная служба, полная красивых подвигов, убеждает меня в том, что заработанное вами знамя, как акт высочайшего к вам доверия, вы увенчаете Георгиевским крестом. Вы, господа офицеры, несли свой тяжелый и кропотливый труд... в высокой степени честно и добросовестно и, что особенно ценно, каждый из вас, от старшего штаб-офицера до молодого прапорщика, нес этот труд без всяких нажимов, без всяких понуканий, работал действительно не за страх, а за совесть. Вы убедили меня, что вам нужно только дать возможность работать, и вы всегда оправдаете оказанное вам доверие... Земно вам кланяюсь, господа офицеры, и прошу принять мою глубокую и сердечную благодарность — всех, без различия чинов и должностей, за вашу самоотверженную работу. Полковому священнику отцу Виктору Договскому приношу мою искреннюю признательность. Не суровыми обличениями, не холодным требованием исполнения обрядности, а добрыми пастырскими поучениями и строгим исполнением обязанностей внушали вы своей пастве правила истинной христианской жизни... Приношу также мою искреннюю благодарность вам, гг. полковые врачи, за вашу деятельность и неустанную заботу о санитарном благополучии полка. Денно и нощно, не покладая рук, вы приносили ваши знания и ваше доброе желание на помощь всем чинам родного полка для облегчения их страданий как на полях сражений, так и в период затишья... Молодцы нижние чины, Епифанцы, мое сердечное русское спасибо вам за вашу верную и честную службу... вспоминайте с гордостью, что вы имели великую честь носить мундир родного полка.
Особое мое спасибо начальствующим нижним чинам, всегда и везде усердным и надежным помощникам гг. офицеров. Помните, что вы стоите ближе к рядовому и что ваш пример и ваше добросовестное отношение к службе и к ее обязанностям имеет очень большое значение в деле воинского воспитания нижних чинов. Теперь я расстаюсь с вами, родные мои Епифанцы. Дай вам Бог счастья и успехов в вашей дальнейшей боевой службе... Меня с вами тогда не будет, но душой я буду всегда с вами, ваши успехи и радости будут радовать и меня.
За вашими подвигами я буду следить и гордиться ими.
Прощайте, товарищи! Да храни вас Бог!
Командир полка полковник Поклевский-Козелл»
Удивительно, как точно сумел командир полка оценить роль «начальствующих нижних чинов» в деле воспитания солдат. Именно этого в полной мере не поняли в последующие годы, когда армии навязали надуманные порядки, в том числе соцсоревнование и другие мероприятия, породившие показуху, очковтирательство и развал дисциплины, так как поступки, «снижающие показатели», прятались, «болезнь» загонялась внутрь. Все это и породило так называемую «дедовщину».
Полковнику Поклевскому-Козеллу, наверное, даже в страшном сне не являлись генералы барон Бодэ или Родкевич с вопросом: «а почему у вас столько взысканий?»
Итак, ушел Поклевский-Козелл, пришел Кухин — достаточно опытный командир. Но пришла весна 1917-го. Армия революционизировалась.
«Приказ АРМИИ И ФЛОТУ
о военных чинах Сухопутного ведомства (4 марта 1917 г.)
Ввиду последовавшего отречения от престола императора Николая II приказываю:
1. Всем войсковым частям, шефами коих стояли как отрекшийся император, так и прочие здравствующие чины дома Романовых, — именоваться впредь без упоминания титулов и имен означенных шефов, например, 2-му лейб-драгунскому Псковскому Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полку именоваться 2-м лейб-драгунским Псковским полком...
Подписал: военный министр А. Гучков»
В частях стали создаваться выборные полковые комитеты.
Из приказа № 120 — 9.4.1917, штаб полка дер. Васлауц
«... 6. При сем объявляю состав полкового комитета:
От офицеров (всего 10. —В.С.): капитан Аникеев... поручики Лапин, Сафир... от солдат (всего 20. — В.С.): фельдфебель Алексей Аникушин...»
Из приказа № 269 — 12.8.1917, штаб п[ол]ка — сев[ернее] дер. Подлесье
«... 2.
Командир полка полковник Кухин»
Теперь в приказы включаются протоколы заседаний полковых комитетов с обсуждением (и опротестованием) почти всех указаний командира полка. Это была уже не армия... Большевики приступили к осуществлению лозунга — «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую». Еще недавно сплоченный и боеспособный армейский организм стал разваливаться на глазах.
И вот предлагаю последний архивный документ, который не требует комментариев.
«Приложение к приказу по полку № 267, §18
ПРИКАЗ АРМИЯМ ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА, 18 июля 1917, № 794
6 сего июля 607-й Млыновский и 608-й Олыкский полки 6-й Гренадерской дивизии, не оказав противнику сопротивления, не исполнили свой долг перед Родиной, согласованно и предательски оставили занимаемую ими позицию и тем способствовали прорыву наших позиций противником. 4 июля солдатами 21-го Суворовского Гренадерского полка той же дивизии был убит командующий этим полком подполковник Рыков, уговаривавший полк исполнить боевой приказ — сменить другой полк своей дивизии на позиции.
Изложенные факты ярко свидетельствуют о полном разложении дивизии, забывшей свой долг перед свободной Родиной... Приказываю:
1. Выделить виновных в убийстве подполковника Рыкова, в подстрекательстве к этому убийству агитаторов... предать их революц[ионно-]полев[ому] суду... 2. Дивизию расформировать немедленно...
Подписал: генерал от инфантерии Корнилов.
Верно: за полкового адъютанта поручик Певцов»
На этом рассказ о старой русской армии можно закончить. Армии не стало.
Ну, а как складывались дела у поручика Сафира?
Получив в августе 1917-го 2-й батальон и не дождавшись затерявшихся документов о присвоении звания штабс-капитана, в октябре он был переведен в 77-й Запасный полк (г. Тула), где 1 марта 1918 года демобилизовался.
Отечеству они не изменили... [14]
14
Опубликовано в ВИЖ, № 12, 1993 г. и является продолжением статьи «Высочайшим приказом награждается...»
Закончилась империалистическая война, и началась война гражданская... Значительная часть офицеров русской армии перешла на сторону Советской власти, влилась в Красную Армию.
Почему это произошло? Что побудило офицеров пойти на службу Советской власти? Послушаем участника тех событий — генерал-майора танковых войск М. П. Сафира. «В 1918-1922 гг. мне приходилось видеть многие штабы (от полка и выше), иметь с ними контакты в ходе боев... — пишет отец. — Более чем на две трети они были укомплектованы бывшими офицерами русской армии. Такая же картина наблюдалась и в других наших частях. После увольнения из старой армии в первую очередь сдавались все ордена, иначе — голова с плеч. Пришел к ювелиру, положил перед ним свои боевые награды. Он их проверил, сбил молоточком эмаль — и на весы, расплатился по курсу. Быстро и просто. Так же прозаично решался вопрос, куда идти. Собирается, например, группа бывших сослуживцев-фронтовиков у Биржи, колет лед. Происходит такой вот примерно разговор: «Михаил Павлович, ты ведь боевой офицер, пойдешь со мной и капитаном Фроловым на Юг?».
«Нет, мы с Чистилиным решили остаться здесь...». Так было с нами. Хотя, возможно, где-то происходило иначе. На Юг в основном ушла часть офицерства, настроенная к новой власти враждебно. Мы же, более позднее поколение, после тяжелейших лет мировой войны поверили новым демократически звучащим лозунгам».
Для М. П. Сафира служба в Красной Армии началась в сентябре 1918 года. Он записался добровольцем. В 1919 году командовал взводом учебной школы 9 сд (г. Щигры), затем до 1920 г. являлся адъютантом запасного батальона. Участвовал в гражданской войне под Белоостровом и Орлом в боях против белых и в районе Изюма — против банд Махно, Цюрупы, Маруси. Из автобиографии: «... Я просил командира батальона Асмуса отправить меня на фронт, но получал регулярный отказ. На последнем рапорте была надпись «с горы видней, работай здесь».
В послужном списке его личного дела появилась такая запись: «Награжден кортиком РВС 13-й армии. 1921, июня 18».
В 1921-1924 гг. М. П. Сафир проходил службу в должностях командира роты, батальона, начальника строевой части на пехотных командирских курсах (82-е Изюмские, 64-е Феодосийские, 63-и Симферопольские).
Бывшие офицеры служили в Красной Армии честно, самоотверженно. Это факт общеизвестный. Но известно также, что некоторая часть военспецов уже в те годы подверглась репрессиям. Сохранился редкий документ — служебная записка заместителя начальника курсов Дьяченко, в которой он сообщает о том, что ему предъявлены ордера на арест тт. Жукова и Грехова. К сожалению, восстановить имена и отчества этих людей теперь невозможно, но время и место их беды — 21 декабря 1922 года, Феодосия.