Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны
Шрифт:
• «исходят из корпоративных и семейных, далеких от науки интересов»;
• «критический подход подменяют домыслами»;
• «мало что дают и ссылки на специалистов Генштаба» (не смешно — B.C.);
• «субъективные суждения»;
• «самонадеянность»;
• «идея защиты Отечества поставлена под сомнение»;
• «некоторые, с позволения сказать, историки занимаются кощунственными упражнениями»;
• «злонамеренные люди (в другом варианте - «историки, политики, писатели и др., чуждые нашей стране люди» — выходит все, кроме Гареева и К° — B.C.);
• «подобные вылазки и фальсификации»;
•
• «идет оболгание всего того, что было; совершается самая настоящая махновщина в освещении событий войны» (вот «всего того, что было» у Гареева как раз и «не было» — B.C.);
• «клеветнические измышления в адрес Жукова» (на которые Гареев «адресно» предпочитает не отвечать — B.C.);
• «злорадствуют по поводу наших больших потерь» (клевета, ибо необходимое желание «уточнить» потери не есть «злорадство» — B.C.);
• «и сегодня («ниспровергатели»? — B.C.) поддерживают все то, что идет во зло нашей страны»;
• «повторяют или сами распространяют ложь и фальсификацию истории войны» и много-много подобного.
Вот такое получилось кино. После ознакомления с этой развязной лексикой любой здравомыслящий читатель сразу поймет, что искать в ней что-либо объективное и «научно-обоснованное» можно только надев резиновые хирургические перчатки.
Складывается впечатление, что все это плоды какой-то болезненной фантазии, поэтому необходимость комментировать каждый вздорный пункт, естественно, отпадает.
Автору столь «обличительных» выкриков не мешало бы понять, что подобные надуманные и бездоказательные обвинения тех, кто пытается продолжить уточнение реальных (а не вымышленных) наших потерь в войне, как и узнать о ней (войне) правду, будь то фронтовики или любые гражданские лица, являются прямым оскорблением всех их. Поэтому утверждение Гареева, что все это, якобы, вызывает «...гневное возмущение всех (?! — B.C.) участников войны» является откровенной клеветой. И хотя не все, но огромное количество участников войны (да и не только они!) оценивают подобную пропагандистскую кампанию такими словами, которые я лишен возможности в этой статье привести. К тому же, доктору наук давно следует забыть порочную партийную привычку выступать от имени «всех» и «всего» — будь это ветераны или народ нашей страны. Такого права Гарееву никто не давал.
Однако три любопытных положения, изложенных Гареевым, достойны того, чтобы их прокомментировать.
Первое — «задним числом втолковывают Жукову, Рокоссовскому и Коневу как надо было воевать». Насколько мне известно, в опубликованных работах на основе общепринятого порядка производится анализ и уточнение проведенных битв и операций Георгием Константиновичем Жуковым и другими командующими фронтами («не сотвори себе кумира!..»). Это тем более необходимо, так как историки типа Гареева особых усилий для достоверного и объективного изложения некоторых из них, «не шибко удачных» (особенно Ржевско-Вяземская, «Марс», лобовой штурм Зееловских высот и др.), не приложили — основной акцент был сделан на «облохмачивание интегралами» мифов о войне идеологического аппарата партии. Поэтому применение слова «втолковывают» практикой дел не подтверждается.
Второе — «...сплотиться для того, чтобы отстоять Великую Победу». Какое-то словоблудие, так как никакого «сплочения» и «отстаивания» не требуется — Победа она и есть Победа. «Посягать» на нее могут только люди с нездоровой психикой. А вот что нужно сделать, так это вздохнуть поглубже, набраться мужества и сказать о ней (Победе) всю правду, назвав и цену, которую заплатили армия и народ для ее достижения.
Третье — «не секрет, какой подъем боевого настроения и уверенности вызывало только само появление на том или ином фронте таких полководцев как Жуков, Рокоссовский, Черняховский и др.». Ну, чудеса! Здесь Гареев, надеясь, видимо, на то, что все мы не владеем необходимой информацией по этому вопросу, начинает, как принято говорить, «валять Ваньку» — в вопросе «о любви солдатской» ставить Жукова (авось не заметят) через запятую в один ряд с Рокоссовским и Черняховским
Поэтому Жуков и Рокоссовский, как говорят на юге Украины, это «две большие разницы» и ставить их в один ряд можно только в том случае, если поверить модным нынче рассказам личного шофёра Жукова, который уже охрип, доказывая, каким «добрым» был его хозяин. Ну, а погибшие участники жуковских штурмов, узнай они о гареевской оценке «подъема их боевого настроения», наверняка поломали бы всю райскую мебель (если она там у них есть).
Однако правдивую и объективную оценку «появления» Жукова дал писатель-фронтовик В.П.Астафьев. И хотя Гареев, не имея морального права ставить ему оценки, утверждал, что Виктор Петрович «потерял... жизненные и художественные ориентиры», договорившись к тому же, что в его книгах «нет никакой правды о войне» и др., реальный рассказ непосредственного участника тех событий достоверней гареевских вымыслов и никаких сомнений не вызывает: «.. Как солдат я дважды был под командованием Жукова. Говорят, солдаты ничего не знают. Знают. Когда Конев нас вел, медленней передвигались, но становилась нормальней еда, обутки, одежда, награждения какие-то, человеческое маленькое существование. А Жуков сменил Конева — и в грязь, в непогоду, необутые — в наступление, вперед, вперед. Ни с чем не считался» [300] .
300
Советская Россия, 13.7.95.
Что касается последней статьи Гареева «Кто пропустил уроки» (НГ, 01.12.2000), в которой он попытался, в первую очередь, достаточно безосновательно опровергнуть справедливые замечания А.Басова и А.Мерцалова (НВО, №31, 2000) на его (совместно с А.Квашниным) статью «Семь Уроков Великой Отечественной», то о ней можно сказать следующее:
1. Вся вторая половина статьи посвящена критике высказываний о «Семи уроках...» главного редактора газеты «Дуэль» Ю.Мухина (расклад такой: Мухин — за Сталина, но против Жукова, Гареев — за Жукова, но не прочь многие его (Жукова) ошибки и промахи переложить на Сталина).
Комментировать их полемику я не буду (пусть разбираются сами) так как:
а) не являюсь читателем «Дуэли»;
б) о сути спора могу судить только по цитатам Гареева, а он, как известно, в выборе средств «не шибко разборчив», и достоверность его аргументации оставляет желать лучшего;
Однако похоже, что Мухин, не очень четко и достоверно обосновывая свои возражения, в ряде случаев сам себя подставил — «попал под поезд».
2. Вызывают возражения следующие, как всегда «вольные», комментарии Гареева:
(в адрес Басова и Мерцалова) — «... ставят под сомнение вывод Жукова о превосходстве советской военной стратегии и тактики в Великой Отечественной войне». Сомнения оправданы, так как вывод Жукова был бы справедлив только в одном случае — если будет подкреплен реальными итоговыми цифрами потерь войск в войне. Такие данные являются одним из основных показателей достоинства или недостатков военной стратегии и тактики противоборствующих сторон в ходе боевых действий. Но на сегодняшний день достаточно точных данных нет, так как историки только в последние годы получили возможность вплотную заняться этими вопросами и стали медленно (встречая, как мы видим, активное, если не сказать яростное сопротивление Гареева и его сподвижников) «подползать» к итоговым показателям. Что же касается высказывания Жукова (которое Гареев усиленно пытается внедрить в наше сознание), то оно никакой ценности не представляет, ибо (позволю себе напомнить тем, кто об этом забыл) исходил маршал из сталинской итоговой цифры армейских потерь (которая его вполне устраивала) — 7 млн. человек. Нет необходимости доказывать, что эти 7 млн. ничего общего с реальными потерями армии не имеют и по сегодняшним оценкам должны быть увеличены как минимум в 2 раза (кстати, Гареев и себя смело может считать «ниспровергателем», раз посмел увеличить сталинскую цифру почти в 1,3 раза, отстаивая «достоверные» 8,668 млн.).