Первая мировая. Корни современного финансового кризиса.

Ключник Роман

Интересно оправдывает жажду власти Ленина советская идеология. Ненароков:

«Именно большевики должны взять власть, ибо только они имеют чёткий и ясный план вывода страны из затяжного кризиса: установле­ние правильной и справедливой системы использования рабочей силы в производстве и распределении продуктов, устранение всякой лишней траты сил и ресурсов». — Без улыбки это трудно читать. Ненароков пре­красно знал, что Ленин через семь лет умер — и так и не смог вывести страну из кризиса, и через семь лет после его смерти — его последова­тели также не смогли этого сделать, и только в 30-х Сталин, жестко и радикально «экспериментируя», смог вывести экономику СССР из полного коллапса.

Ленин целесообразность захвата власти доказывал своим сорат­никам ещё целый месяц до конца

октября, хотя фактически мог это успешно осуществить в конце сентября. Воспользовавшись заминкой врагов, Временное правительство предприняло некоторые защитные меры: попыталось безуспешно найти Ленина, чтобы арестовать, и ввело в столицу казачьи полки. Теперь ключи от истории России были в руках казаков и их атамана А. И. Дутова. Но история с отрядами Корнилова Керенского ничему не научила. Против казаков Ленин применил своё излюбленное оружие — замутнение мозгов. «Большевики провели огромную работу среди казаков. Представители казачьих полков были приглашены на совещание представителей полковых комитетов гарнизона в Смольном. Выступая на этом совещании, казаки заявили, что они не пойдут против рабочих и солдат. Так была сорвана ещё одна провокация Временного правительства», — отметил Ненароков. Казаки решили занять нейтральную, компромиссную позицию — «ни вашим, ни нашим», не вмешиваться и покинуть эту непонятную заварушную, ки­пящую различными политическими силами столицу. Казаки в столице подчинялись атаману Дутову, который возглавлял Всероссийский союз казачьих войск и который так и не разобрался в политических масках и нависшей над Россией угрозе.

«Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! На­ступать изо всех сил и мы победим вполне в несколько дней!» — орал радостно Ленин.

Храбрые и искусные воины эти казаки, к тому же очень трудолю­бивые и порядочные люди, но то, что они, мягко говоря, совершили в октябре 1917 года в Петрограде огромную ошибку, они поняли только тогда, когда через два года посланные Лениным красные армии во главе с фашистом Яковом Свердловым вошли в их мирные станицы и устроили Холокост — уничтожили миллионы казаков. Тогда казаки, вероятно, вспомнили судьбоносный для них момент в 1917 году и поняли, что надо было думать не над вопросом — идти или не идти против рабочих и солдат, а — идти или не идти против Ленина и ему подобных заговор­щиков. И теперь, в 21 веке, когда новоиспеченные казацкие атаманы, увешанные орденами и медалями, гордо бьют себя в грудь, кичась своей казацкостью, — должны понимать свою «неумность» в тот исторический момент, осознать этот горький исторический опыт и свой негативный вклад в крушение Российской империи, которое они могли предотвра­тить в октябре 1917-го, дабы не было трагических повторов.

12 октября был создан ВРК — Военно-революционный комитет, который носил смешанный характер, в него вошли «объединённые» силы большевиков, эсеров, анархистов, профсоюзов и ещё представители многих организаций. А 16 октября большевики строго для себя создали ВРЦ — Военно-революционный центр. Но начало восстания всё откла­дывалось. У рабочих и солдат уже никаких сомнений в необходимости вооруженного восстания не было — они были зомбированы Лениным надёжно. Но вот у его «интеллигентов» были сомнения. Во-первых, они помнили, что с начала года в обществе обсуждалась идея народного вече — Учредительного собрания, которое и должно было решить судьбу России, а это неприятно давило на совесть. А что касается страха, то, во- вторых, — они ещё хорошо помнили о 660 народных еврейских погромах 1905 года, а также летний разгром полумиллионной ленинской армии в Петрограде прибывшими с фронта частями.

М. В. Фофанова, — хозяйка квартиры, в которой жил в этот период Ленин, вспоминала:

«Днём 17 октября Владимир Ильич предупредил меня, что соби­рается в ночную командировку. Поздно вечером пришёл Эйно Рахья. Но уходить они ещё не собирались. Я подала чай и стала заниматься глажкой здесь же, на кухне. За чашкой чая они беседовали. Из разговора можно было понять, что на днях следует ожидать выступление больше­виков. Эйно спросил: «Владимир Ильич, не подавят нас присланные с фронта войска, как в июле? Вдруг Владимир Ильич встал,

положил руку на бедро и, слегка наклонившись к Эйно, сказал: "Немцы не позволят Керенскому снять с фронта даже одного солдата"» (из исследования А. Арутюнова).

Таким образом, ленинские друзья-спонсоры решили помочь сво­ему другу разрушить своего врага-Россию не только финансами, но и согласованными делами. Оставался «антисемитский» вопрос. «А когда дошло уже до решающего восстания большевиков, то на гарнизонном совещании, собранном ЦИКом 19 октября, "один из представителей 176-го пехотного полка, еврей" предупреждал: "Там, внизу (на ули­це), кричат, что во всём повинны евреи" (газета «Речь» от 20 октября 1917 г.)», — отмечал А. Солженицын.

Это совещание проходило в связи со съездом солдатских депутатов, о котором А. Розенберг писал: «.В октябре 1917 года съезд солдатских депутатов обратился ко всем армиям с призывом бросить оружие и перестать подчиняться приказам правительства. История этого съезда весьма показательна. На нём предполагалось обсуждение социальных и политических вопросов, но большинство его делегатов временно отказа­лись обсуждать политические вопросы из-за напряжённой обстановки на фронте. Это отнюдь не смутило рьяных большевиков: они собрали своих представителей, и еврей Абрахам (Крыленко), никем не уполно­моченный, занял председательское место и стал объявлять декреты от имени всей русской армии, от имени всего русского народа. Попытка Керенского пресечь эту неслыханную наглость позорно провалилась».

В пылу подготовки к восстанию кто-то из «креативных» больше­виков догадался даже угнать из ремонтной базы крейсер «Аврора». «Достоверно известно, что до 22 октября команда крейсера «Аврора» в большевистских делах не участвовала. Очевидец тех событий Петр Курков в беседе с бывшим сотрудником ЧК С. Ф. Найдой (позднее — профессор истфака МГУ) рассказывал, что «Аврора» находилась на ремонте и большая часть команды отсутствовала. Этим воспользовалась группа вооруженных большевиков во главе с комиссаром ВРК Алексан­дром Белышевым и вечером 25 октября фактически захватила крейсер. Под угрозой расстрела капитан «Авроры» вывел его из Франко-Русской верфи и подогнал к Николаевскому мосту», — отметил в своём исследо­вании А. Арутюнов. Следует заметить, что этот устрашающий маневр оказался удачным, впечатляющим.

Причем вскоре «кто-то» при «загадочных обстоятельствах» убил капитана «Авроры». Кстати, в этом смутный период в столице и окрест­ностях «при загадочных обстоятельствах» было убито несколько десят­ков командиров различных воинских подразделений и военачальников разного уровня. Одни историки утверждают, что это киллеры большеви­ков и их союзников по коалиции убирали авторитетных и влиятельных русских командиров, которые были не согласны с большевиками, чтобы «освободить» из-под их влияния солдат и матросов.

Другие историки утверждают, что совместно с большевиками дей­ствовала немецкая диверсионная команда, которая под шумок смутного времени, в этой неразберихе делала свое кровавое дело, одновременно помогая своим большевикам. Но этот трагический факт «почему-то» «вылетел» из всех учебников по истории.

В это время Ленин перешел на гневный крик: «Яснее ясного, что те­перь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно. Нельзя ждать!! Можно потерять всё!» — орал на своих боящихся, копошащихся и ещё в чём-то сомневающихся соратников 24 октября Ленин. Глядя на широкомасштабную пропагандистскую компанию Ленина, бывший юрист и пока ещё глава правительства Керенский 24 октября так ком­ментировал ситуацию:

«Таким образом в столице в настоящее время существует состояние, которое на языке судейской власти и закона именуется состоянием восстания. В действительности это есть попытка поднять чернь против существующего порядка и сорвать Учредительное собрание и раскрыть фронт перед сплочёнными полками железного кулака Вильгельма!». И Керенский решил принять меры «по уничтожению восстания в самом зародыше»: — «Мы ждали прибытия с фронта воинских частей. Я вызвал их загодя, утром 25 октября они должны были быть в Петрограде. Од­нако вместо войск поступили телеграммы и телефонограммы о блокаде и саботаже на железных дорогах».