Первая мировая. Корни современного финансового кризиса

Ключник Роман

Интересно отметить, что к 1914 году, игнорируя прежние любимые и обжитые места пребывания - Париж, Базель, Лондон, к месту предполагаемого повода вдруг стали подтягиваться такие личности, как Ленин-Бланк, оказавшийся на юге Польши в сфере господства Австрии, Натансон - в Вене, и Бронштейн-Троцкий непосредственно в Сербии и Болгарии, а Парвус-Гельфанд в Турции стал налаживать «конструктивные» отношения с Германией против России.

После поражения в России террористы, убежав в Европу, неожиданно сблизились с США, точнее с представителями тех 2 миллионов российских евреев, переехавших в США.

«В 1907 г. состоялся конгресс Интернационала в Штутгарте, куда прибыл представитель американских социалистов Джулиус

Хаммер. Не просто социалист, а ещё и бизнесмен. Уроженец Одессы, в США он сделал себе состояние на мошенничестве. Покупал в кредит аптеки, а потом переводил все средства на жену и объявлял себя банкротом, не возвращая долги. Хаммеру очень понравился Ленин. Мошенник-социалист предложил наладить финансирование большевиков от американских банкиров - при своём посредничестве.
– объяснял в своём исследовании В. Шамбаров.
– Обращает внимание ещё один факт. Возникают любопытные "пары". Например, младший брат Якова Свердлова, Бень- ямин, совсем молодой человек, как только закончил гимназию, уехал в США, и удивительно быстро пошел там "в гору". Всего за несколько лет стал владельцем "небольшого банка". Точнее банковской конторы, которая официально занималась переводами денег от евреев-эмигрантов для их родственников в Россию. Контора процветала, её офис разместился в самом центре Нью-Йорка, на Бродвее. Вот и спрашивается, как же Беньямину удалось этого добиться?

Достаточных капиталов у него быть не могло. Папаша-Свердлов, владелец граверной мастерской в Нижнем Новгороде, таких сумм не имел. И не дал бы, он был известен своей жадностью. Очевидно, Свердловых "заметили". Беня, скорее всего, ехал в Штаты уже с нужными рекомендациями - куда и к кому обратиться. И возникла "пара": один брат за границей, в банковской системе, второй - "полевой командир" в России. Причем и Якова Свердлова в этот же период начинают "продвигать" некие тайные силы. Никаких особых заслуг он ещё не имел. Был одним из многих партийных функционеров среднего звена, полгода возглавлял уральский «куст» боевых дружин. Но в 1912 году его, находившегося в очередной ссылке, вдруг заочно кооптировали в ЦК большевиков и в Русское бюро ЦК. Кто предложил его кандидатуру, до сих пор остается неизвестным.

Ещё более яркая пара сложилась с участием Троцкого. У него осталось в России четыре дяди, братья матери, Анны Львовны - Абрам, Тимофей (Тевель), Давид и Илларион Животовские. Все были солидными предпринимателями. Особенно успешно шли дела у Абрама Львовича. Он за 15 лет возвысился от помощника провизора провинциальной аптеки до купца 1-й гильдии, банкира, миллионера. Ворочал солидными делами в Киеве, стал держателем больших пакетов акций Русско- Азиатского, Торгово-промышленного, Сибирского торгового банков, имел вложения в Путиловский завод. Напрашивается вывод, что и его головокружительный взлет обеспечила поддержка "сил неведомых". На одного родственника делают ставку за рубежом, другому способствуют внутри России. Успешному бизнесу Животовских немало способствовали и масонские связи.

Кроме этого, вхождение в высшие банкирские круги обеспечивалось брачными союзами. Без этого было нельзя, это было обычной практикой и в Европе, и в Америке. Например, с Бродскими, крупнейшими тузами в Киеве. Бродские были в родстве с Ротшильдами, Каганами, Грегерами, Горовицами. Таким образом и Троцкий через дядю Абрама стал не просто одним из революционных вожаков, а членом банкирской "семьи".

Существовали и другие родственные связи.. На сестре Троцкого Ольге женился Лев Каменев (Розенфельд). А сын Тевеля Животовского, двоюродный племянник Троцкого, женился на сестре Ю. О. Мартова (Цедербаума). Стало быть, и эти революционеры попали в "семью".».

С бизнесом у террористов в Европе не получилось, и они нашли себе достойное занятие - стали делить гонорары Максима Горького. Дело в том, что Александр Израилевич Гельфанд-Парвус

взялся за распространение произведений Горького в Европе. Неожиданно для всех произведение Горького «На дне» имело в Европе большой успех. Парвус заработал немало денег, из которых - 20% он должен был отдать Горькому, остальное большевикам, и немного комиссионных оставить себе. Но так как он давно мечтал разбогатеть, и был необычайно жаден, то почти всё взял себе. Но Ленин и его компания умели считать деньги, тем более что в этот период им нечем было заняться. И они высчитали, что Парвус им должен 130 тысяч марок, и в 1908 г. устроили разборку - начали внутреннее расследование, для чего создали специальную комиссию, в которую входили Карл Каутский (покровитель Парвуса), Август Бебель и К. Цеткин (любовница Парвуса). В результате все стороны нашли компромисс, пришли к консенсусу, - и Ленин с подельниками на квартире Парвуса в Мюнхене на эти деньги и деньги еврейских олигархов стали печатать газеты «Искра» и «Правда». «Ограбленный» и обиженный на дотошных товарищей Парвус уехал делать деньги и революцию в Турцию, союзнице Германии, где и застала его война, и там же он записался в союзники и предложил свои услуги, связи и опыт в борьбе с Россией руководству Германии.

Друг и соратник Парвуса-Гельфанда по второй террористической войне в России Лева Бронштейн-Троцкий также в это время не скучал без дела.

«Готовя новую атаку на Россию, закулисные политические силы и иностранные спецслужбы предприняли попытку снова объединить в общий фронт перессорившуюся российскую социал-демократию. Сплотить её осколки предполагалось вокруг Троцкого. Ко всем прочим "достоинствам" он выглядел более "нейтральным" из лидеров. Занимал промежуточную позицию между большевиками и меньшевиками. И оказалось, что к нему можно будет "подтянуть" тех и других.

От лица Троцкого и его соратников в августе 1912 года в Вене была организована партийная конференция. Она получилась куда более представительной, чем ленинская, Пражская. К участию в ней удалось привлечь часть меньшевиков - группировки Мартова и Дана, часть большевиков - группировки "впередовцев". Провозглашалось объединение социал-демократических сил, создание так называемого "Августовского блока"», - отметил в своём исследовании В. Шамбаров («Нашествие чужих: заговор против империи», М., 2008 г.).

На этот раз «русским» террористам сплотиться против России не удалось, ибо сильно переругались из-за разности во взглядах, но через два года на знаменитой Циммерфальдской конференции цель объединения и создания общего "революционного" фронта будет достигнута.

Далее в своей логичной прямолинейной террористической борьбе Лева Бронштейн совершает «странный» выкрутас, который описал в своём исследовании В. Шамбаров:

«"Киевская мысль" (Лазаря Израилевича Бродского.
– Р. К.) вдруг обратилась к Троцкому с предложением быть её корреспондентом на Балканах. А он сразу соглашается. Только что, в конце августа 1912 года, проводил в Вене партконференцию, претендовал на роль лидера объединенной социал-демократии, а уже в сентябре, стоило лишь получить приглашение из Киева, почему-то забрасывает к шутам всю свою политику, забрасывает свою «Правду» и отправляется кочевать по балканским дорогам, писать репортажи о боевых действиях.

Ясное дело, функции Льва Давидовича, как ранее Парвуса, не ограничивались журналистикой. В расположении сербов и болгар он появляется как сотрудник российской - а значит, дружественной, "родной" газеты. Его всюду принимают с горячим радушием, оказывают любую помощь, от него нет секретов. Офицеры не считают чем-то преступным поделиться с ним планами и замыслами, приглашают на товарищеские пирушки, где разговаривают ещё более откровенно. Шеф Троцкого в разведотделе австрийского генштаба полковник Таковский, надо думать, был доволен, получая столь обширную информацию.