Первая мировая. Неизвестные страницы

Золотарев В. А.

Недоразумения с генералом Слюсаренко, повлекшие за собой его отчисление от командования Ловичским отрядом. Троекратная перемена операционного направления в ночь с 7-го на 8 ноября

4. В приказе опять не предусмотрена и не урегулирована оборона Ловича, на необходимость удержания которого, как выше уже было сказано, Главнокомандующий указывал так настойчиво. Для выручки 2-й армии настоящим приказом вновь назначается группа корпусов в том же составе II армейского корпуса и Ловичского отряда. Ей приказано: «к 6 ч утра занять исходное положение», но на какой именно линии – не указано. Затем «в 6 ч утра начать общее наступление на Брезины». Едва ли могут быть сомнения в том, что II корпусу и Ловичскому отряду этими словами приказа предписывалось начать одновременную и притом общую атаку неприятеля, занимавшего Брезины. Начальство над этим отрядом выручки, силой в два корпуса, опять объединено не было. Новое направление наступления было назначено почти под прямым углом к тому, по которому генерал Слюсаренко должен был начать наступление в 11 ч вечера 7 ноября. II корпус находился при этом направлении на целый переход сзади и ни в каком случае к 6 ч утра исходного положения занять не мог. Между тем в течение 7 ноября были получены генералом Слюсаренко телеграммы,

резко предписывающие ему идти на выручку второй армии немедленно и не дожидаясь II корпуса, а главное была получена телеграмма генерала Шейдемана с просьбой о немедленной выручке. Это было явное противоречие. Из двух противоречивых приказаний исполнению подлежит последнее, т. е. в данном случае приказ № 509. Общее со II армейским корпусом наступление согласно новому приказу по существу не только не было явно ошибочным, но могло иметь под собой веские основания, и главное из них то, что командующему 1-й армией могли стать известны силы обошедших немецких корпусов И он мог опасаться, что при отдельном последовательном наступлении Ловичского отряда, а затем II корпуса они могли бы подвергнуться отдельному же последовательному поражению, которое могло испортить всю операцию Главнокомандующего, как оно действительно впоследствии и случилось. Мало того, если бы новые корпуса немцев, которые подошли через несколько дней к Бзуре, поспели бы к 8 ноября, то отдельное поражение генерала Слюсаренко, а затем II корпуса, могло бы кончиться тем, что немцы из района Брезины – Колюшки не ушли бы и после этих боев, а операция завершилась бы тогда для нас катастрофой для всех трех армий. Поэтому, казалось бы, лучше было бы 2-й армии получить помощь позже, чем рисковать ее вовсе не получить. Как бы генерал Слюсаренко ни поступил согласно одному из приказаний, т. е. пошел ли бы он немедленно один вперед или ждал бы II корпус, то в случае, если бы его постигла неудача, он рисковал, что ему будет поставлено в вину неисполнение другого прямо противоположного приказания. В случае же удачи ее всегда приписали бы одному из предписанных свыше приказаний. Поэтому вполне естественно, что генерал Слюсаренко хотел выяснить этот вопрос. Между тем генерал Ренненкампф в поданной им Военному Министру записке по этому поводу пишет: «Насколько Слюсаренко и его начальник штаба все еще придерживались пагубного правила равняться по соседу, хотя неуместность этого уже дважды разъяснена была, видно из телеграммы его начальника штаба полковника Балтийского, полученной ночью, после получения ими приказа № 509: «Прошу выяснить, если наше исходное положение будет Гловно – Речица, то можем ли мы идти в наступление, не дождавшись II корпуса на его исходном положении правее нас. Это положение мы понимаем как расположение II корпуса Гловно – Плюдвины – Садовка. Между тем как II корпус говорит, что к 7 ч утра он дойдет до широты Собота, а эта Собота в переходе уступом назад от нашего правого фланга. Балтийский».

Теперь после событий можно констатировать факт, что эта телеграмма полковника Балтийского только свидетельствует, что генерал Слюсаренко со своим начальником штаба тогда еще правильно понимали обстановку и относились к своей задаче осторожно и основательно. В показании своем, данном мне 26 марта сего года, генерал Ренненкампф по поводу текста разбираемого приказа своего показал: «Отданное 7 ноября Ловичскому отряду и II армейскому корпусу приказание «в 6 ч утра начать общее наступление на Брезины», я понимал это выражение в том смысле, что эти части должны были двигаться вперед, отнюдь не выжидая друг друга». Генералу же Слюсаренко, когда он являлся после своего отчисления ген. – ад. Ренненкампфу, последний на предложенный вопрос объяснил, что разбираемые слова приказа надо было «понимать лишь как указание для установления телеграфной связи со II корпусом»…

Однако тогда, когда эти события происходили для генерала Слюсаренко, вынужденного полученным приказом отменить свое уже разосланное приказание о выступлении в 11 ч вечера 7 ноября в западном направлении на фронте Варшице – Стрыков и приготовлявшего другие приказания в отмену первого о выступлении в новом направлении на юг на фронт Брезины – Ежов, важно было получить на свой вопрос ясный определенный ответ. Если бы вопрос был так прост, то, вероятно, ответ последовал бы немедленно. Однако полковник Балтийский прождал у телеграфного аппарата, непосредственно связывавшего его со штабом 1-й армии, целых 3 ч (когда каждая минута дорога), пока получил, наконец, от полковника Новицкого ответ: «Ловичский отряд не должен выжидать в занятом им расположении выхода на ту же широту II корпуса, а должен наступать независимо от него, но будучи осведомлен о предстоящих действиях и движении II корпуса. Новицкий». Такой большой в боевой обстановке срок, как 3 ч, указывает, что ребром поставленный вопрос генерала Слюсаренко в штабе 1-й армии был решен не сразу, а там долго колебались.

Относительно операционного направления движения Ловичского отряда на Брезины – Ежов, если его рассматривать вместе с одновременным движением II корпуса на фронт западнее Брезины, например, Брезины – Липины, то за ним надо признать правильный и удачный выбор. При наличности общего начальника и при стройном одновременном движении, хотя бы с некоторым запозданием против времени приказа, направление это, как теперь можно судить, несомненно привело бы к выгодному для нас боевому фронту, который своим правым флангом плотно прикоснулся бы к флангу 2-й армии у Ксаверов-Виончинского леса. По-видимому, проектировавшая приказ квартирмейстерская часть штаба 1-й армии и основывала выбор этого направления на вышеприведенных весьма обстоятельных сведениях о противнике и 2-й армии. Но как только мы отбросим одновременность наступления II корпуса и Ловичского отряда, то получается несообразность: важнейший участок от Брезины до фланга 2-й армии остается в течение более суток неатакованным и вся целесообразность задуманного маневра отпадает. Ловичский отряд, пущенный один на фронт Брезины – Ежов, делал промах по неприятелю и, сам рискуя получить удар во фланг, не выручал 2-й армии. Поэтому отказ от одновременности наступления II корпуса и Ловичского отряда отнимал у приказа № 509 правильность выбранной операционной линии. Именно это обстоятельство и было, вероятно, причиной того, что ответ на вопрос полковника Новицкого направление Ловичского отряда не изменялось. Попытки же ген. – ад. Ренненкампфа вышеприведенными своими объяснениями доказать, что в его приказе не было указания генералу Слюсаренко на одновременность атаки, свидетельствует только, что он и до сих пор не понимает несомненных положительных сторон, спроектированного в штабе 1-й армии, своего же собственного приказа № 509.

Получив ответ полковника Новицкого, генерал

Слюсаренко сделал распоряжение для движения отряда по новому направлению. Однако и этому направлению осуществиться не пришлось.

Главнокомандующий, весьма озабоченный всем, что происходило в Ловичском отряде, прислал туда состоявшего при нем и. д. генерала для поручений Генерального штаба полковника Хенриксона «для связи». Этот офицер держал штаб фронта в курсе всего, что здесь происходило. Полковник Хенриксон, вернувшись в Варшаву в ночь с 7-го на 8 ноября, доложил ген. – ад. Рузскому о положении дел и данном отряду ген.-л. Слюсаренко направлении. Ген. – ад. Рузский признал направление Брезины – Ежов ошибочным и в 1 ч 30 мин ночи 8 ноября послал ген. – ад. Ренненкампфу телеграмму с приказанием изменить направление отряда генерала Слюсаренко вправо на Стрыков – Брезины. А для ускорения исполнения приказал полковнику Хенриксону на автомобиле лично отправиться в Лович и направить отряд по новому (за эту ночь уже третьему по счету) направлению. Полковник Хенриксон прибыл в Лович в 5 ч утра, когда все распоряжения о выступлении отряда в 7 ч утра в направлении Брезины – Ежов уже были сделаны. Пришлось послать прибывшие с полковником Хенриксоном, а также бронированные автомобили, догонять головы колонн и сворачивать их на новое направление Стрыков – Брезины, указанное Главнокомандующим.

Весьма важно отметить, что в распоряжениях и сообщениях штаба 1-й армии в корпуса не была сообщена за 7 ноября сводка тех обстоятельных сведений о неприятеле и о 2-й и 5-й армий, которые имелись в штабе армии и были сообщены штабу Главнокомандующего в вышеприведенном разговоре ген. – ад. Ренненкампфа с генералом Орановским.

Пока сворачивались колонны на новое направление, генерал Слюсаренко занялся вопросом о подготовке связи будущей стоянки штаба отряда в Гловно, или Кремле, со штабом армии. Ввиду отсутствия собственных средств и неполучения их от штаба 1-й армии, приходилось пригонять правительственный телеграф, найденный в Ловиче. Чиновники правительственного телеграфа с рвением и усердием выполнили эту работу. Благодаря этим распоряжениям генерала Слюсаренко, обеспечена была связь Гловно с Сохачевым на следующий день.

Утром 8 ноября в Лович приехал командир армейского корпуса генерал Чурин, следовавший по пути в Гловно, и, остановившись здесь, мог войти в соглашение с ген.-л. Слюсаренко относительно предстоящих действий.

Отстранение от должности ген.-л. Слюсаренко

В 11 ч в Лович неожиданно приехал ген.-м. Свиты Его Императорское Величество граф Шувалов, командированный ген. – ад. Ренненкампфом для проверки правильности действий и распоряжений ген.-л. Слюсаренко, имея в кармане предписание командующего 1-й армией следующего содержания:

«Предписывают немедленно выехать в Ловичский отряд, которым командует генерал Слюсаренко, передать ему мое категорическое приказание прорвать и опрокинуть противника перед его фронтом. При малейшей остановке, т. е. прекращении наступательных действий Ловичского отряда, предписываю Вам вступить в командование таковым, предъявив это мое предписание генералу Слюсаренко, которому тогда немедленно прибыть к штабу армии. Ренненкампф».

Не показывая пока предписания, ген.-м. граф Шувалов сообщил цель своего приезда и выслушал объяснения действий Ловичского отряда, даваемые начальником штаба полковником Балтийским. После этого граф Шувалов пошел к телеграфному аппарату и сообщил в штаб 1-й армии о том, что он нашел распоряжения ген.-л. Слюсаренко в целом правильными. Невзирая на такой благоприятный для ген.-л. Слюсаренко доклад, подошедший к аппарату ген. – ад. Ренненкампф приказал графу Шувалову тем не менее объявить ген.-л. Слюсаренко о его смещении, а самому вступить в командование отрядом.

Для того чтобы понять это непонятое и невытекающее из оперативных соображений смещение ген.-л. Слюсаренко как раз в тот момент, когда его отряд подходил к столкновению с неприятелем, необходимо сделать некоторое отступление и заглянуть в характер работ и уклад жизни штаба 1-й армии, как они рисуются из данных многими лицами показаний.

Ген. – ад. Ренненкампф кроме чинов штаба армии, положенных по штату, был окружен еще многочисленной «свитой». В отличие от других штабов, где командующие армиями живут одной общей жизнью со своими штабами и находятся в постоянном общении со своими ближайшими сотрудниками, ген. – ад. Ренненкампф ничего общего со своим штабом не имел. Штаб армии, заваленный день и ночь работой, жил своей обособленной жизнью, и лишь в часы докладов высшие чины штаба являлись к ген. – ад. Ренненкампфу и, окончив доклад, немедленно удалялись. Жизнь ген. – ад. Ренненкампфа протекала в обществе его многочисленной «свиты», состоявшей из довольно пестрых по составу элементов. Ее можно по значению разделить на две категории. К одной принадлежали лица, так или иначе обслуживавшие личную, а иногда и служебную жизнь командующего армией. К другой принадлежали лица, особо привилегированные, через которых ген. – ад. Ренненкампф рассчитывал поддерживать связи. К числу их принадлежал и граф Шувалов. Эти лица никакой работы большей частью не имели, но держались в курсе совершающихся событий. Особняком от них стоял подполковник Генерального штаба Меньчуков, пользовавшийся большим расположением и доверием ген. – ад. Ренненкампфа. Бывают иногда шутливые, но меткие клички, которые ярко подчеркивают внутренний неуловимый тон отношений между людьми. Подполковника Меньчукова шутя называли приближенные ген. – ад. Ренненкампфа «верховным начальником штаба армии». Сама возможность подобной клички дает своеобразное освещение последовавшим событиям, вырвавшимся из тесного круга лиц, приближенных к ген. – ад. Ренненкампфу.

Описанные выше военные события, повлекшие за собой, начиная от Влоцлавска, ряд неудач 1-й армии и ее вынужденный отход к линии Илов – Лович, произвели на ген. – ад. Ренненкампфа и его окружающих угнетающее впечатление. Оно особенно усилилось, когда стали получаться тревожные телеграммы от генерала Шейдемана. Но вот 7 ноября в штабе 1-й армии были получены известия об удачном наступлении 5-й армии и начавшемся перед нею отступлении немцев. Настроение окружающих ген. – ад. Ренненкампфа быстро повысилось, и сам командующий 1-й армией за обедом сказал лицам своей «свиты»: «В стремительном натиске я вижу залог крупной победы». Лавры этой близкой, казалось уже обеспеченной, победы показались на горизонте. Когда была получена телеграмма генерала Шейдемана на имя ген.-л. Слюсаренко, к ней была сделана выше приведенная оскорбительная для ген.-л. Слюсаренко приписка, а на следующее утро, при уже описанных обстоятельствах, он был отрешен от должности, а на его место назначен был граф Шувалов, а начальником штаба к нему подполковник Меньчуков. Оба, по показанию очевидцев, «были очень довольны своим назначением». Но подполковник Меньчуков почему-то прибыл в Гловно только к вечеру, а не вместе с графом Шуваловым.