Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494
Шрифт:
Ситуация, возможно, изменилась в 1473 г., когда Можайск неожиданно получил в довесок к уделу московский князь Андрей Васильевич [127] . Он (а может быть, и до него удельные князья Андрей Дмитриевич Можайский (1389-1432), Иван Андреевич (1432-1454), Юрий Васильевич Дмитровский (1462-1471)) начал активную колонизационную политику и довольно скоро продвинулся к литовским владениям. Вероятно, вплоть до территории, непосредственно занятой подданными ВКЛ, князь Андрей не нашел сколько-нибудь ценных в хозяйственном плане земель. Здесь господствовали леса и болота. Прямой контакт с территорией ВКЛ Андрея Васильевича не только не остановил, но прибавил энергии, так как появилась возможность заселять и присоединять уже освоенные земли. Очевидно, в других частях удела (Углич, Бежецкий Верх, Звенигород) князь Андрей не мог так активно увеличивать свои владения. Здесь же его шаги могли быть, во-первых, поощрены со стороны центральной власти, а во-вторых, остаться безнаказанными со стороны ВКЛ. Все, что смогли предпринять князья Крошинские, на вотчину которых и был направлен интерес московского удельного князя, — это
127
Многократно правленный список текста договорной грамоты Ивана III с князем Андреем Васильевичем сначала не содержал пожалований великого князя удельному брату, но в последний вариант внесена формулировка: «…и что яз, князь велики, пожаловал тобя…», и сначала появилась прибавка к уделу Андрея «Колуги», затем исправленная на Можайск (ДДГ. № 70. С. 248).
Едва приблизившись к вяземским землям, московская сторона стала предъявлять на них претензии, как на исконные можайские земли [128] . Ряд волостей был объявлен тянущим к Можайску и захватническим целям придан легитимный характер с опорой на традицию, старину. Довольно скоро в составе можайских мы видим волости, еще совсем недавно составлявшие владения князей Крошинских [129] , Глинских, Вяземских.
Действия удельного князя Андрея Васильевича, очевидно, не только поощрялись, но и направлялись центральной властью. Так после военных операций можайского князя (нападения 1486-1490 гг. на волость Ореховну (Ореховскую) князя Михаила Глинского, волости Могилен, Негодын и Миценки, двор и волость Дуброву (Дубровскую) князя Михаила Дмитриевича Вяземского, на хлепенскую волость Ждат, волости князей Крошинских, волость Турье князей Глинских и др.) в игру вступили официальные московские власти. Организацией заселения недавно отнятых владений князей Крошинских занимался дьяк великого князя Василий Долматов. Он «посадил» в волостях Ольховец, Лела и Отъезд более 200 семей, а в Тешинове и Сукроме более 300 семей крестьян из Великого княжества Московского {713} .
128
В ответе на жалобу князя Михаила Вяземского, что у него отняли земли к Можайску, Иван III сослался на слова князя Андрея Можайского, что он «у князя у Михаила у Вяземского земель к Можайску не имывал, а ведает и держит земли, которые издавна к Можайску потягли к нашему великому князству Московскому» (СИРИО. Т. 35. № 2. С. 6).
129
Иван III прямо говорил литовскому послу Тимофею Мосальскому, обращаясь к Казимиру: «Что тебе били челом Крошинские князи, Филип да Костантин з братье о Тешинове, да о Сукрумне, да о Олховце, да о Надславле, да об Отъездце, на нашего дияка на Василья на Долматова: ино те места, сказывают, издавна тянут к Можайску к нашему великому княжству Московскому» (Там же).
Ту же политику, что и князь Андрей Васильевич, проводил его сосед удельный князь тверской Иван Молодой. Он также совершал разорительные набеги на соседние со своими литовские владения, захватывал и оставлял за собой окрестные волости. (Жалобы 1488 г. — нападения и грабеж Хлепеня, волостей Труфонов, Негомир и Сочовки; жалобы 1490 г. — «выбрали и выжгли» хлепенские волости Джать, Понизовье, то же вновь с волостями Труфонов, Негомир и Сочовки; жалобы 1492 г. — засели Хлепень и Рогачев {714} . И снова прозвучало заявление, что Рогачев «волость изстарины нашие отчины Тферские земли», а Хлепень «в старых докончаньех предков наших и в отца его королеве докончанье записан к нашему великому княжьству» {715} .)
Князья Крошинские, лишившись владений, не бросили службу великому князю литовскому. Вскоре они получили новые владения и тоже возле границы (в районе р. Угры): Залоконье, Волста [Нижняя], Клыпино, Нездилово, Чарпа, Головичи {716} . Однако уже в 1494 г. перечисленные волости фигурировали в составе владений князя Семена Федоровича Воротынского — перебежчика на московскую сторону (в 1492 г.) {717} . Правда, московские бояре уступили перечисленные волости ВКЛ {718} и до следующей войны 1500-1503 гг. они находились в составе ВКЛ. После 1500 г. Крошинские окончательно потеряли свои владения. Лишившись земель, они получили в Смоленске выгодную должность казначея (Константин Федорович — в
1506 г., Тимофей Филиппович — в 1507-1508 гг.). Тимофей Филиппович был способен за собственные деньги приобретать владения (в
1507 г. состоялось подтверждение купли им у смоленской боярыни Орины «делницы села ее отчизного» {719} ). Характерно, что князь Константин Федорович Крошинский получил двор Дубно в Городненском повете «до очишченья отчизны его в Смоленску» {720} . По тексту подтверждения на двор Дубно, узнаем, что у князя Крошинского «именеица его остали ся вбогие около Смоленска, ино тые именеица от неприятеля жо на корень скаженны» {721} .
Таким образом, князья Крошинские, несмотря на удары судьбы, остались надежными подданными великого князя литовского. Не известно ни одного случая их перехода на московскую сторону.
Крошинские
До недавнего времени попыток определения места вотчины князей Крошинских не делалось. М.К. Любавский неопределенно заметил, что они лежали по соседству с можайскими {723} . То же самое писал Я. Натансон-Леский («…na mozajskiem pograniczu wlos'cmi kn. Kroszy'nskich») {724} . Такой вывод можно сделать, обратившись к посольским книгам, в которых московская сторона заявляла, что «ино те места, сказывают, издавна тянут к Можайску к нашему великому княжству Московскому» (имелись в виду волости князей Крошинских) {725} .
Некоторые пограничные волости ВКЛ действительно появились в числе можайских (в духовной грамоте Ивана III) [130] , но владений князей Крошинских среди них не было. Только постепенно, в документах XVI в. искомые волости начали проявлять себя. Некоторые из них обнаружились в составе тверских уездов, в частности, среди холмских волостей и станов.
К середине XVII в. Холм давно потерял свой уездный статус, а все его волости слились в одну — Холм Старицкого уезда {726} . А столетием раньше среди холмских значились: Старый и Новый Оуезд (Отъезд?), Кривой Холм, Носилов, Держа и Жижнен {727} . В перечне можно угадать одну из волостей князей Крошинских — Отъезд. Позднейшую волость Холм разделяла на северную и южную (меньшую) части р. Держа (правый приток Волги). Вдоль ее течения следует поместить волость Держу XVI в. Очевидно, южнее располагалась волость Отъезд (к 1530 г. распалась на две — Старый и Новый, возможно, за счет освоения незанятых земель).
130
Например, Могилен, Миценки, Сулидов, Ореховна, Чягощь и др. (ДДГ. № 96. С. 397-398).
Волость Отъезд могла захватывать нижнее течение левого притока Держи Сукромли. Вокруг последней в середине XVII в. лежали земли Верховского стана Старицкого уезда, а Сукроменский стан того же уезда находился западнее, совершенно не затрагивая течения реки, от которой, очевидно, получил название [131] . Южнее или даже юго-восточнее Верховского стана, уже в Можайском уезде в середине XVII в. существовал стан Отвоцкий и Сукроменский {728} . [132] Таким образом, первоначальная территория волости Сукромны должна быть составлена из двух станов Старицкого уезда (Верховского и Сукроменского) и части стана Можайского уезда (Отвоцкого и Сукроменского). Возможно, и другие соседние станы, например Семеновский (Старицкого уезда), Ильинский (Можайского уезда), когда-то были частью Сукромны. В XV в. это была довольно крупная волость, но с редким населением и крайне заболоченной местностью. В верховье р. Сукромли еще в первой половине XIX в. стояла деревня Сукромня или Б. Сукромня {729} .
131
Следует заметить, что на карте Ю.В. Готье некоторым местам свойственны значительные искажения (например, в южной части Зубцовского уезда), поэтому полностью полагаться на правильность локализации волостей и станов XVII в. нельзя.
132
К концу XVII в. в Можайском уезде такой стан уже неизвестен (Водарский Я.Е.Население России в конце XVII — начале XVIII в. С. 240).
По описанию 1520 г. в составе уезда Нового Городища (бывший Новый Городок, Хорвач) уже существовали Верховской, Сукро-менской и Семеновской станы {730} , то есть к этому времени волость Сукромна уже могла быть разделена. Принадлежащими собственно Новому Городку, то есть исконно тверскими, в списке 1520 г. можно признать только стан Поретцкой и волость Синюю, да и то с оговорками. Стан Поретцкой (Порецкий) находился вниз по течению р. Держи от Нового Городка, на северо-запад от последнего. По такому своему положению он, несомненно, должен был относиться к отчине князей Холмских (в нее входили города Холм и Новый Городок) {731} и древней Тверской земле. А вот волость Синяя до XVI в. не фигурировала в числе тверских. Более того, ее первое упоминание в духовной грамоте Ивана III 1504 г. может свидетельствовать о новизне присоединения как ее, так и волости Олешни, к уделу князя Андрея Ивановича: «Холмъских вотчину, Холмъ и Новой городок, да волости Олешню, да волость Синюю, и иные волости, и пути, и села, со всеми пошлинами…» {732} Впрочем, Олешня — древняя тверская волость, известная с 1285 г. {733} . Следует признать таковой и волость Синюю, поскольку никаких данных об иной ее принадлежности нет. Может быть, Олешня и Синяя до начала XVI в. относились к Зубцову, а после их придали к новому московскому уделу. Отсюда и их выделение в грамоте 1504 г.