Первая Охота
Шрифт:
— Короче. Я не знаю, откуда у таких отморозков как вы такие баллы, но мое предложение простое. Я поговорю с Гринном, вы извинитесь за руку, а взамен — мы все тихо дождемся конца года и вы наконец-то отсюда свалите. А Гринн уже потом будет моей проблемой. Идет?
— Извиняться перед этой рыжей мразью? Может мне ему еще станцевать? — вызверился Вартан.
Я тоже был не слишком доволен ультиматумом, что выставил нам Нагин.
— Ты же понимаешь, что Гринн прессовал не только нас? Что насчет Валка или Присса? Что-то я не помню, чтобы ты за них заступался, Нагин, — ответил я.
Валк и Присс были двумя тихонями, такие же отличники, как и мы. До середины первого курса
— Эти двое — не твоя забота, Кейн. И вообще… — начал было Нагин.
— А чья? Ты же в курсе, что к нам Гринн подъезжал с такими же предложениями? — ответил Вартан.
— И вы от него отбились. Насколько я знаю, староста этим двоим платит за работу.
— А, так мы для офицеров недостаточно хороши, а вот быть чьей-то шлюшкой — в самый раз! — воскликнул Вартан.
Обстановка накалилась до предела и в нашу сторону даже шагнули пара ребят.
— Ладно! Ладно! — поднял я руки.
Гаситься с Нагином не хотелось от слова совсем. В целом, он был неплохим парнем, пусть мы и не общались. Да и счета к остальному курсу у нас не было. Мы с Вартаном с самого начала стали держаться особняком и обозначили, что справимся сами.
— Извиниться перед этой гнидой и больше не встревать, так? — повторил я просьбу Нагина.
— Именно, — кивнул сокурсник.
— А нам за это что? — спросил я.
У Нагина аж брови взлетели от удивления.
— Не быть битыми вас устроит? — спросил он.
Вартан что-то хотел сказать, что-то едкое, я прямо видел, как он закипает, но я успел раньше:
— Вполне. А потом мы свалим отсюда, как получим королевскую. Договорились?
На том и разошлись. Сокурсники двинулись дальше по коридору, мы же с Риссом остались обсудить ситуацию. Сначала Вартан сопротивлялся, но я смог убедить его, что это вполне нормальная сделка.
— Он же не сказал, что Гринн должен помириться с нами, так? Нам достаточно признать, что мы перегнули палку и типа извинится. А вот если уж у этой рыжей гниды еще останутся вопросы… Ну, тогда мы не виноваты. Так? — убеждал я друга.
— Так-то так, но вот не нравится мне это…
— Что именно?
— С чего это Нагин вообще полез в эти дела? Он всегда был в стороне от разборок.
— Ну, мы сломали Гринну руку, — легкомысленно сказал я, но под тяжелым взглядом Рисса поправился, — я сломал. Это реально перебор, даже для такой мрази, как этот рыжий.
Вечером нам обоим пришлось приносить старосте публичные извинения за нанесенные травмы. К нашему удивлению, Гринн отреагировал довольно спокойно и внешне наш конфликт был исчерпан.
На следующий день у нас было занятие с господином Кваро. Основная тема — опрос свидетелей, скрытые способы вывести человека на нужную тему, опасность прямых вопросов.
— Курсанты, запомните! Самая большая ошибка, которую может совершить полицейский — некорректно сформулировать вопрос к очевидцу или потенциальному свидетелю, — вещал Кваро, все так же выхаживая вдоль доски. — Самая большая угроза объективности расследования — наводящие вопросы, которые подталкивают опрашиваемого к озвучиванию нужной сыщику версии. Кто-нибудь может привести пример? Нет? Ну тогда отложите перья и послушайте, тут не стоит записывать.
Я благодарно бросил на стол ручку и откинулся на спинку лавки. Тоже сделали и мои сокурсники.
— Вы должны запомнить, что любой ваш вопрос не должен содержать в себе ответа. Также стоит быть аккуратнее с косвенными вопросами.
В этот момент у меня возникла идея, и я поднял руку. Кваро не просто так поперли из сыска, может, он сможет мне что-то подсказать.
— Курсант Кейн, все вопросы после занятий, если это важно, конечно. Пока же продолжим работу по теме, — осадил меня Кваро. — Оговор или принуждение к свидетельствованию против себя — самое частое преступление, совершаемое офицерами и рядовыми полиции и сыска. Наша система учета достижений и проделанной работы несовершенна и, зачастую, в погоне за показателями показания из человека выбиваются. Скажите, вот ситуация. Вы получили вызов, бытовая ссора. Отряд приехал на место и застал мужчину с руками в крови и топором в руках. Его жена — зарублена. Вроде бы, все очевидно, но мужчина свою вину отрицает. Что делать? Девять из десяти участковых офицеров выбивают признательные показания и явку с повинной в таких случаях. Однако это — совершение должностного преступления. Вы не можете заставлять человека оговаривать себя. Работа полиции — задерживать подозреваемых в совершении преступления, собирать факты, а дальше уже должен решать суд королевства, виновен человек, или же нет. Принуждение написать явку с повинной или признаться в преступлении, если человек изначально совершение преступления отрицает — точно такое же нарушение закона…
— Но господин Кваро! Он же убил жену! — воскликнул кто-то в аудитории.
— Вы не суд! У вас нет права выносить приговоры! — внезапно всегда спокойный Кваро со всей силы хлопнул ладонью по столу, да так, что весь поток вздрогнул. — Это должен решать суд! Или вы считаете себя выше закона?!
— Но вы же сказали, что…
— Я сказал, что увидели сотрудники, которые прибыли на вызов! А вот в ходе опроса может выясниться, что это была попытка грабежа! Или еще что-то! Или муж вовсе нашел супругу в таком состоянии, когда вернулся с работы, а драка происходила с кем-то другим! Повторяю, господа будущие офицеры: вы не имеете права выносить приговоры и склонять людей к оговору самих себя или своих родственников, только потому, что с вашей точки зрения все выглядит однозначно! Это порочит как честь офицера, так и всю полицейскую и сыскную службу государства!
Аудитория притихла. По лицам сокурсников я видел, что выволочка от Кваро не понравилась многим, очень многим. Но с другой стороны, бывший сыщик был прав: задача полиции и сыска — задерживать преступников, а их вину должно доказывать в суде. Иначе из органа контроля правопорядка полиция превращается в карательные отряды.
Остаток занятия прошел спокойно. Кваро, как обычно, дал чтение к следующей лекции, будущие офицеры стройными рядами потянулись на выход. Я чуть задержался, дал знак Вартану, что догоню, а сам же, дождавшись, когда почти все выйдут в коридор, подошел к преподавателю.