Первая печать
Шрифт:
Сама она это время потратила на редкость бездарно – просто сидела над блюдом, которое предстояло украсить росписью, и думала о разных глупостях. Краски медленно сохли, ключ-кольцо становилось то холодным, то горячим, а вечер все никак не наступал…
– Теймар?
За дверью не раздалось ни звука. Фиоре постучалась громче и настойчивей – с тем же результатом. Она досадливо нахмурилась и прикусила губу: в чем дело? В кого он превратился? Можно было ожидать чего угодно – криков, испуганных воплей и стонов, ругательств, – но только не тишины. Как будто там, внутри,
Дверная ручка сердито клацнула зубами, и девушка еле успела отдернуть руку – да, ее дьюс даже во сне относился к грешнику с удивительным почтением. Впрочем, он отчасти был прав: хозяйке дома не следует вламываться в комнату гостя, разве что в исключительных случаях. Сейчас же случай был однозначно рядовой: первый визит в навь мало кого располагал к общению, Фиоре и сама когда-то просидела взаперти целую неделю, не отваживаясь высунуть нос за порог. Так стоит ли удивляться тому, что комната замкнулась сама на себя?..
– Ладно, – разочарованно пробормотала Фиоре и отступила. Было грустно, хотя и привычно осознавать, что течение событий ей не подчиняется. – Раз так, то мы с тобой все-таки встретимся утром… тогда и поговорим, Теймар Парцелл. Спокойной ночи!
В миг, когда прозвучало имя грешника, дверь еле слышно скрипнула.
И открылась.
– Что случилось? – послышался тихий голос Теймара; затем последовал сдержанный зевок. Грешник вел себя так, будто его просто-напросто разбудили среди ночи, и не замечал ничего странного ни вокруг, ни в самом себе. – Фиоре, входи…
Затаив дыхание, она шагнула через порог – и застыла в изумлении.
Не зверь, не чудовище – перед ней оказался человек, в котором ничего не изменилось по сравнению с явью. Человек был в той же одежде, что и днем; он сидел на кровати, одной рукой растирая сонное лицо, а другой пытаясь пригладить растрепанные волосы, – это выглядело слегка смешно и очень трогательно. Фиоре даже ощутила угрызения совести: «Ох, что он сейчас думает обо мне? И ведь наверняка не захочет поверить в то, что я расскажу!» Но растерянность прошла столь же быстро, как и появилась. Ее сменили испуг и осознание того, что изменения все-таки произошли, да еще какие!
О-о, на этот раз Черная хозяйка и впрямь учудила…
Правая кисть Теймара была живой, из плоти и крови, а когда он наконец-то перестал тереть лицо и взглянул на Фиоре, она увидела его глаза – черные, блестящие. Вероятно, таким он был до того, как превратился в грешника. Отчасти первое впечатление все-таки оказалось верным – она видела перед собой именно человека, а не странное создание, принадлежащее двум мирам одновременно.
– Фиоре, что происходит… – начал Теймар и осекся, уставившись на свою руку со смесью удивления и восторга. Потом он огляделся в поисках зеркала и обнаружил таковое в углу, возле двери.
Вскочил, ринулся вперед, но почти сразу упал на колени.
– Теймар!
– Не подходи… – прохрипел грешник,
Фиоре послушно замерла. Пойманной птицей билась мысль: «Неужели его волк мог проснуться так быстро?!» – и оставалось лишь проклинать себя за беспомощность.
Грешника скрутила судорога; он застонал и изогнулся так, что хрустнули кости. Казалось, что-то рвется сквозь него в мир, раздирая хрупкую преграду когтями и клыками, не особенно заботясь о том, сколько боли это причиняет.
– А-а-аххх!!!
Облачко золотистого тумана вырвалось изо рта Теймара, и тотчас же его измученное тело расслабилось. Фиоре ринулась к грешнику, опустилась на пол рядом с ним – ей показалось, что он умер, но на поверку все было не так уж плохо. Он просто…
– Просто сознание потерял, – сказал незнакомый голос откуда-то сверху и прибавил, не скрывая презрения: – Слабак!
Она подняла голову и увидела под потолком золотистое облако, растекшееся плоским блином. У загадочного существа не было ни лица, ни глаз, но Фиоре ощутила его внимательный взгляд, от которого по спине пробежал холодок. Ей никогда не доводилось встречаться с чем-то подобным, в книгах об этом тоже не писали… но все-таки было в бесформенном облике создания и в его «взгляде» нечто неуловимо знакомое.
– Кто ты такой? – спросила она. – Или, может быть, что такое?
– Мы, в некотором роде, уже встречались, хотя и не были представлены друг другу, – облако медленно опустилось вровень с лицом Фиоре, и девушка почувствовала себя весьма неуютно. – Только я в прошлый раз не мог говорить. Это, впрочем, не мешало мне любоваться твоей красотой.
– Кто ты? – повторила она, краснея. – Я не понимаю!
Существо не успело ответить.
– Это дьюс, – сказал Теймар, осторожно приподнимаясь на локтях. – Тот самый дьюс, который служит мне глазами и рукой…
– Эй, я тебе не служу!
– …но я понятия не имею, отчего мы с ним вдруг разделились без ущерба друг для друга, – договорил грешник, не обращая внимания на возмущенный возглас золотого облака. – Фиоре, ты хоть сейчас-то можешь объяснить, что происходит?
– Я за этим и пришла, – ответила она, с трудом оторвав взгляд от его нового-старого лица, показавшегося вдруг довольно симпатичным. – Все объясню, только… сначала посмотри в глаза своему отражению.
– Да-да! – встрял дьюс. – Полюбуйся на свою смазливую физиономию!
Фиоре покраснела.
– Вот разболтался… – проворчал Теймар слегка смущенно и, поднявшись, подошел к зеркалу. – Смотрю, – сказал он через некоторое время. – Но ничего странного не вижу… Если не считать того, что я вообще не должен ничего видеть, поскольку грешники с дьюсами выше сорокового уровня в зеркалах не отражаются.
– Ничего не видишь? – растерянно переспросила Фиоре. Решительно, этой ночью все шло не так, как раньше. – А как же твой волк?
– Волк? Какой еще волк? – затараторил дьюс, подлетев прямо к ее носу, от чего у Фиоре голова пошла кругом. – Теймар, дружище, эта красивая девушка обладает одним весьма раздражающим качеством: она изъясняется загадками! Слушай, так мы далеко не продвинемся! Предлагаю поискать другого эйламца, более… э-э… толкового. Что скажешь? И ведь тут еще какие-то волки… я не люблю волков!