Первая пуля – последняя пуля
Шрифт:
Муренов ждал этого вопроса и, услышав его, удовлетворенно кивнул. Гуров не был бы самим собой, если бы ушел, не выяснив для себя все, что могло иметь отношение к расследуемому им делу.
– В последнее время Мосол облюбовал себе ночной клуб «Оптический прицел». Даже договорился с местной службой безопасности. И теперь катает там совершенно свободно. До пяти утра, то есть до самого закрытия клуба он торчит там. Будьте в этом уверены, Лев Иванович. А в пять, естественно, поедет к себе домой. Отсыпаться. Адреса я его не знаю, но могу это выяснить прямо сейчас.
Рука Арсена потянулась к лежащему на столике мобильному телефону,
– Не стоит, Арсен. Пока не стоит.
На этом сотрудники Главного управления покинули шикарную четырехкомнатную квартиру Муренова. Крячко недовольно засопел.
– Ты же не хочешь сказать, что мы прямо сейчас рванем в «Оптический прицел»? – глухо и почти безнадежно произнес он.
– Я не просто хочу это сказать, Стас. Я хочу это сделать.
– Ты хочешь моей скоропостижной смерти?
– Обычно в ночных клубах в избытке торгуют орешками. В баре. Разве не об этом ты мечтал?
Они спустились по лестнице вниз и вышли на улицу. Холодный ветер пронизывал до костей, но Гуров, не обращая на него внимания, решительно зашагал в направлении припаркованного у обочины «Пежо». Крячко двигался следом, стараясь не отставать от соратника, но всем своим видом отчаянно демонстрировал протест и неудовольствие.
– Послушай меня, Стас, – Гуров снизошел до объяснений, когда они оба оказались в салоне автомобиля. – Ты сам не хуже меня знаешь, что каждое дело предпочтительнее раскрывать по горячим следам. Таким следом для нас является сейчас Антон Ружаков. Он же Кулак. И этот след, ко всему прочему, увы, единственный. Я не могу пока сказать, каким образом Кулак оказался замешанным во всю эту историю, но самым оптимальным для него сейчас было бы залечь на дно. Глубоко залечь, Стас. Возможно, настолько глубоко, что нам его уже не достать. Отсюда и идет мое желание форсировать события. Кулака надо загнать раньше, чем он забьется в нору.
– И мы будем делать это без сна и без отдыха, – обреченно констатировал Крячко. – Я угадал? И как долго будет продолжаться гон?
– Уверен, все зависит только от нас, – невозмутимо парировал Гуров. – Но мы постараемся найти нашего старого друга уже до рассвета.
Мягко заурчал двигатель «Пежо», и автомобиль полковника Гурова, повинуясь его действиям, добросовестно мигнув поворотником, отъехал от обочины.
Путь от дома Муренова до ночного клуба «Оптический прицел» с красной мигающей мишенью над входом оперативники преодолели за двадцать минут с учетом того, что дороги в это время суток были практически пустынными. Крячко больше ни о чем не спрашивал. Гуров тоже хранил сосредоточенное молчание.
«Оптический прицел» был не самым элитным и посещаемым ночным заведением столицы. Основной контингент клуба можно было бы даже назвать специфическим, поскольку он в большей своей части состоял из ранее судимого за мошенничество сброда и любителей дешевых азартных игр. Не исключено, что свою роль в такой истории клуба сыграла личность его владельца. Сотрудники главка знали, что хозяином «Оптического прицела» был тоже бывший уголовник по кличке Лапа, отбывший срок как фальшивомонетчик. А Лапа в свою очередь каким-то мистическим образом как магнит притягивал к своей персоне себе подобных. Жулики всех мастей слетались в его заведение, как бабочки на свет керосиновой лампы.
Коренные москвичи не жаловали клуб Лапы, а непросвещенные гости столицы, жаждавшие вкусить прелесть
Гуров уверенно подкатил к центральному входу. Стоящий у дверей верзила в синем чуть приталенном смокинге и начищенных до блеска туфлях наблюдал за вновь прибывшими хмурым, не лишенным повышенной подозрительности взглядом. Крячко, шагнув на асфальт, машинально расправил плечи и свирепо выставил вперед свой массивный подбородок. Вне всяких сомнений, он был готов вступить в рукопашное единоборство с хмурым верзилой, если тот вздумает препятствовать их с Гуровым проникновению в клуб. Но охранник ничего не сказал.
Оперативники ступили в холл. С левой стороны, сразу за гардеробом, располагался бар, облепленный хмельными посетителями, как свежая сдобная булка назойливыми мухами. Табачный дым, поднявшийся к самому потолку, напоминал густой лондонский смог. Посетители громко разговаривали, порой даже перекрикивались друг с другом, и, наверное, мало кого удивил бы тот факт, если вдруг среди этих пьяных борзых ребят с синими от татуировок руками вспыхнула нешуточная драка с применением холодного, а может, даже и огнестрельного оружия. За порядком следили два здоровенных лба, сходных по внешности с тем, которого Гуров и Крячко видели при входе. Под левым локтем каждого из них смокинг топорщился, выдавая наличие оружия, но кто обратит на это внимание в запале схватки?
Правее от бара была одна-единственная дверь. Она была открыта, и это позволило оперативникам сразу определить предназначение зала. Игральные столы, согласно традиции, затянуты темно-зеленым сукном. Возле каждого находился крупье в белой рубашке и бабочке.
Никаких танцевальных залов, никаких ресторанов в «Оптическом прицеле» не было и в помине. Заведение только для игр и выпивки.
Женский контингент состоял только из местных проституток, также работавших на Лапу. Они занимали места на диване у дальней стены, неподалеку от металлической лестницы, и ищущие удовлетворения похоти мужики уже кружили рядом с ними, как коршуны. Прицеливались и готовились спикировать на добычу. Лестница уходила на второй этаж, но там, без сомнения, располагались только административные помещения, включая и кабинет самого Лапы.
Гуров решительно двинулся в бар. Длительное общение с уголовниками разных мастей научило его и тому, как следует вести себя в их среде. Нагло, нахраписто, разыгрывая из себя как минимум блатного, как максимум козырного. На практике полковник предпочитал первое. Козырных даже здесь могли знать в лицо. С блатарями проще. Поди докажи, что ты не урка, пару суток назад откинувшийся от хозяина.
Растолкав локтями двух невзрачных на вид ханыг, Гуров пробился к самой стойке и бросил бармену три смятые купюры:
– Винца, брат! Два стаканчика. И это… Орешков кинь, да? Жрать охота.
Крячко уже был рядом.
Бармен, парень с густыми светлыми волосами и чуть косящим в сторону левым глазом, поскреб себе подбородок, и Гуров отчетливо услышал, как заскрипела под его пальцами щетина. В душе блондина зародились какие-то нехорошие сомнения, и полковник тут же поспешил развеять их в пыль, закрепляя достигнутый результат.
– И еще, братан, – он поманил бармена пальцем. – Дело есть. Лавэ нужны? Закосишь по-простому. Натурально. Я за базар, сам знаешь…