Первая Ведогонь
Шрифт:
Примеры несколько неуклюжие с точки зрения литературного языка, но высказывания эти возможны, и значит, наше мышление вполне принимает подобные образы. Для нас это важно, потому что показывает, что большая часть того, что мы называем «состояниями», вообще не существует в мире, помимо нашего восприятия и оценки. И это именно та часть состояний, которые и изучает психология.
Ее предмет, если считать им состояния, не существует в действительности, чем полностью лишает ее возможности быть физической наукой. Судите сами: когда мы говорим о разных «состояниях человека», например, о плохих
Подавляющая часть того, что мы называем «состояниями», существует в мире лишь потому, что существует восприятие, и лишь до тех пор, пока оно существует. И означает это то, что для физики этих состояний нет, а есть лишь количественные изменения, но эти состояния определенно есть для того, кто воспринимает. Иначе говоря, эти «состояния» — лишь способ говорить.
А кто воспринимает?
Воспринимает нечто, что может про себя сказать Я. Без него никакая нервная система не смогла бы оценить, было ли изменение состояния, хотя и зафиксировала бы какие-то изменения. Однако, нечто это, при определенном расширении, оказывается на поверку душой и тем самым, лишая психологию возможности считаться физической наукой, создает ее собственный предмет. А это многого стоит.
Вот и попробуем посмотреть на перечисленные Выделёнкой «состояния» с точки зрения науки о душе.
Если принять, что существуют качественные изменения состояний, как «агрегатные состояния» воды, и существуют количественные изменения в состояниях тел, то мы можем еще раз проверить то понятие «состояния», которое вывели из народного употребления этого слова. Есть «состояния», про которые язык говорит как про места и которые мы уподобили слоям внутри общественного устройства. А есть «состояния», которые находятся внутри этого слоя и, в сущности, не могут считаться качественными изменениями.
Попробуйте посмотреть на предложенную Выделёнкой линию от «состояния любви» до «состояния ненависти» так же, как вы глядели на кусок металла, когда его нагревали. И вы увидите, что между ними есть множество переходов, подобных градусам нагревания. Кстати, народ так и описывает любовь: от застудить сердечко, до жара страсти. И если вы это увидите, то поймете, что народ при этом не видел разных состояний, хотя и мог говорить это слово, а видел он изменения чего-то, что было подобно телу. И это тело, как металл, остывает и нагревается от огня, которым является любовь.
Но тему Любжи, сколь бы интересна она ни была, мы оставим сейчас в стороне. У нас еще будет возможность ею заняться в следующем семинаре. Пока же направьте все внимание на то, что проявится сквозь следующее высказывание: любовь и ненависть — это изменения одного и того же состояния. И это состояние некоего тела. Причем такого, которое существует прямо в нашем мире. Возможно, это наше физическое тело, Тель, но
Но главное одно: любовь и ненависть — это не разные состояния и не имеют каждая свое тело, а это количественные изменения одного состояния все того же тела.
То, что мы обозначаем в бытовой речи словами «состояния» на деле есть лишь изменения состояния. Просто мы для частных и мелких изменений, которые длятся какое-то время, используем родовое имя, что, в общем-то, верно. И для бытовой речи такой точности в использовании слов хватает. Это похоже на то, что городские жители используют одно слово «снег» для обозначения всех тех видов снега, которые северные народы называют разными именами. Для жизни в городе подобные тонкие различения не важны, как и различения в состояниях души, сколь это ни печально…
Что я хочу сказать этим уточнением? То, что не все то состояние, что мы же сами называем состоянием. Точнее, все, что мы называем состоянием, безусловно, есть выражение какого-то состояния, но при этом состояния эти, как то, что длится и имеет некий объем, меняются внутри себя. Замечая эти изменения, мы их отмечаем, но, не имея имени для каждого, называем общим именем — состояние. Однако именно тогда мы за проявлениями не видим ни понятие, ни сущность, которая сквозь них являет себя нам.
А сущность эта, именуемая Состояние, оказывается описанием чего-то, что Состоит, то есть Составлено, из всех этих изменений. Или из чего-то, что можно назвать устройством, позволяющим происходить изменениям.
И что не менее важно, при этом, хоть наша речь и перенасыщена словами «состояния», на самом деле мы обладаем способностью входить в весьма ограниченное число действительных состояний. И сон одно из них, если только правомерно называть его состоянием. Все остальные наши, так охотно называемые нами, «состояния» есть лишь метания внутри одного слоя, одного места или одного тела. И мы, ограничившись изучением их, вынуждены будем урезать и само понятие «состояние», как это с очевидностью и проделала Психология.
Попытавшись стать Физической наукой, она ограничила себя изучением того, что относится к Тели. И тут же используемые ею понятия пришли в соответствие решаемым задачам и сузились до физического тел. Но это значит, что исследование «отрезанной части» понятия со столь же жесткой неизбежностью должно раскрыть нам возможность выйти на изучение других тел. По крайней мере, я высказываю такое предположение.
И проделаем мы свои первые шаги в том направлении, изучая такие похожие и разные явления, как Разум дня и Разум сна.
Скоморох.
Глава 13. Кратко о разуме
Поскольку мы решили посмотреть на сон с точки зрения работы и присутствия в этом состоянии разума, давайте кратко повторим то, что знаем о разуме. Я не хочу делать полноценного исследования этого предмета, поскольку ему стоит посвятить отдельный семинар, поэтому я не собираю ваших описаний разума. Да и науку мы в этот раз опустим, но все же небольшую справку о том, как она понимает разум, дать придется.