Первая заповедь Империи
Шрифт:
— Максим! Он ещё жив! Ему нужно помочь!
— Не Максим, а Вольга, — поправил я её, присаживаясь рядом, — во-первых, не нужно пользоваться здесь реальными именами, а во-вторых, ему не поможешь. Он уже мёртв.
— Но как же? — голосом, полным непонимания, воскликнула девушка. — Он же шевелится! Дышит! Как ты можешь так говорить?
— Смотри, — я поднял указательный палец вверх — туда, где, видимый только нам двоим, вращался крупный, размером с мою руку, почти прозрачный восклицательный знак, — это игровая подсказка, доступная только в стартовой зоне. У парня есть какое-то секретное задание, активизирующееся, видимо, в момент его смерти.
— Это
— Не поможет, — отрицательно покачал я головой, — пробовали уже. Не с ним, конечно, — с другими НПС. Стоит отойти от него метра на два или попробовать поднять тело, как он немедленно умирает. То же самое происходит, если просто подождать несколько минут.
— То есть…
— То есть он всё ещё жив только потому, что хочет, чтобы мы сделали для него что-то важное. Не удивлюсь, если в его роли прописана обязательная смерть в течение этого сценария, — сказал я, наклоняясь к еле-еле трепещущим губам умирающего.
— Т… Та… там… к-ка-к вс… всё зак… закончит-ся… в п… под… вале ск-лада… п-п… под ковром…
Последнее дыхание щекотнуло мне ухо, мародёр вздрогнул и затих.
— Ч-что он сказал? — выдохнула девушка.
— «Там, как всё закончится, в подвале склада под ковром…» — перевёл я ей последние слова неудачливого парня, — погоди… а вот! Видишь окошко с заданием?
— Принять, — сказал я, и Ксюша тут же последовала моему примеру.
— Так он был мародёром? — упавшим голосом спросила девушка.
— Да. Я встретил его, когда он воровал еду в разрушенной взрывом лавке, — ответил я, дотрагиваясь до тела НПС и открывая меню лута.
Ничего интересного при себе у парня не было. Одежда была основательно подпорчена светотермическим воздействием, самопальный автомат также пришёл в негодность. А вот пару дополнительных обойм с патронами калибра 5,45 и несколько револьверных батарей вместе с болванками для рельсотронного пистолета я успешно приватизировал.
Также в мой мешок отправился блок жевательных пластинок, блок сухпайков, пара мутировавших яблок. Десятиметровый кабель и почти триста валютных чипов — местного эквивалента физических денег, имевших хождение на Земле в период её уничтожения рептицидами.
— Что это ты делаешь? — недобро нахмурившись, спросила Ксюша.
— Обеспечиваю нам ночлег в местной кантине, — не сразу почувствовав атмосферу, ответил я, задумчиво рассматривая характеристики оружейного самопала и раздумывая, может ли он нам зачем-нибудь
— Я! Сама… хотела? — Ксения аж задохнулась от возмущения. — Да чтобы я вот так вот… обирала…
А… всё с тобой ясно, девочка. Классический пример возмущённого нуба, решившего примерить нормы общественной морали к виртуальным играм.
Где-то недалеко громыхнул очередной взрыв, но я даже не обратил на эту мелочь никакого внимания.
— Эм… Цесаревна. Дай-ка я угадаю. Ты по какой-то причине считаешь аморальным то, что я сейчас сделал?
— Конечно! — воскликнула девушка. — Это же маро…
— Ну, тогда раздевайся…
— Зачем?
Глядя на ставшие размером с блюдце глазищи, я не сдержал улыбки.
— Ну как зачем? Это ведь аморально, носить снятые с мертвецов вещички!
— Но мне же их выдали в бункере! После создания персонажа! — совершенно стандартным образом попыталась возразить Ксюша, загоняя сама себя в логическую ловушку.
— Естественно! — согласился я с аргументом. — А откуда они, по-твоему, там появились? По сюжету игры, на захваченных рептицидами территориях никто ничего не производит. Вот, например, твои шортики. Их ведь небось сняли когда-то с какой-нибудь невезучей дамочки, почистили и отдали тебе… Они, конечно, на самом деле новые и никем до тебя не ношенные, но по задумке создателей игры — всё, что нам выдают бесплатно, осталось от кого-то из погибших поселенцев.
«Глобальная экономика» пустошей и зон, контролируемых инопланетянами, базировалась на чрезвычайно малом количестве доступных производственных ресурсов. Потому каждый игровой предмет, даже продаваемый в лавках у неигровых торговцев, был где-то когда-то создан на просторах игры. Этому правилу подчинялись в том числе и расходники типа патронов и энергобатарей, аптечек и стимуляторов. Или, например, еда, которая выращивалась на полях, фермах и в простеньких гидропониках.
Более сложные предметы были либо привезены из других зон, либо осталась с тех времён, когда Земля полностью принадлежала людям. Ничего не появлялось из воздуха и не исчезало в никуда. Так, тело НПС или игрока, убитого в пустошах, так и оставалось лежать там, пока его не найдёт и не оберёт другой управляемый искином или человеком персонаж. Ну а на освобождённых территориях была уже совсем другая история, с шахтами, заводами и космодромами, и, соответственно, поставками из звёздных метрополий.
Исключение составляли «стартовые зоны», в которых при создании персонажа и в течение первых миссий предметы появлялись «сами по себе», в отрыве от игровых реальностей всего остального мира.
— Но… это же по задумке… по сюжету! — не согласилась со мной раскрасневшаяся Хома, явно не горевшая желанием бегать по поселению голышом.
— Ну так и вещи с убитых противников мы тоже берём не просто так, — а по сюжету и потому, что так придумали разработчики. Понимаешь? И моральные принципы здесь ни при чём. Хочешь играть — решайся делать то, чем побрезговала бы в реальности. В конце концов, наверное, мне не нужно тебе объяснять, что не будь планета Земля уничтожена, её «освобождение» происходило бы по совершенно другому сценарию. И уж точно — не силами каких-то там «Частных Альянсов». Да здесь было бы не протолкнуться от регулярных войск: русских, американцев, китайцев и прочих, а все чужаки были бы давно препарированы и разложены по баночкам…