Первая звезда
Шрифт:
Конечно, если бы у моих родителей были деньги, всё выглядело бы совсем иначе, но, к сожалению, всё упиралось в слово "если" …
Получив отказ ещё в нескольких тому подобных заведениях, я понял, что кроме изучения сельского хозяйства мне ничего не светит.
Я был городским парнем и меня совершенно не прельщала работа на ферме или в поле. По натуре, я больше охотник чем земледелец…
Хотя, кого я обманываю?
Я ни тот и не другой.
Скорее уж философ и мыслитель.
Вот я и сел
Скажите, что предпринять молодому совершеннолетнему ботану-оболтусу, если его не принимают учиться, туда, куда он хочет?
Не отвечайте, я сделаю это сам:
1) Ехать за границу (в Европу) и попытаться поступить в университет. (Всё это при условии, что у него откуда-то появилась куча долларов).
2) Призваться в армию (чтобы защищать родину или просто чтобы было чем заняться) и постараться продвинуться по службе.
3) Найти временную работу (которая может стать постоянной, так как нет ничего временного как постоянство (или наоборот)) и трудиться там до пенсии.
Долларами даже и не пахло, к тому же начинать работать мне пока не хотелось. Вот я и решил, что мне прямая дорога на службу.
Буду на передовой, как-нибудь выбьюсь в сержанты, а там, и до офицера уже недалеко…
Ага, как же…
Я попрощался с родителями, собрал вещички и был таков.
Доехав на автобусе до ближайшего призывного пункта, я "нацарапал" заявление с просьбой принять меня в армию. В вопросе о выбранном мной подразделении, я написал "морская пехота", решив, что, если уж призываться, так служить по-настоящему. Затем меня отправили на медосмотр, где мне снова пришлось вспомнить о том, что я ничто иное, как игрушка в руках судьбы.
Доктора, отпустив всех проверяемых, попросили меня подождать.
Я сидел, кусая ногти, не зная, что и думать, а часа через полтора, дверь открылась и показавшийся в проёме коротышка в белом халате, пригласил меня к себе в кабинет.
– У вас гетерохромия, – с очень обеспокоенным видом сообщил мне он. – Глаза разного цвета. Хм-м… Чтобы одобрить вашу кандидатуру, понадобится более тщательное обследование. Видите ли, причиной вашего заболевания…
– Да нет у меня никакого заболевания! – перебил его я. – Доктор, у меня с рождения глаза разные и поверьте, никакого отношения к здоровью, это не имеет.
– А это уже не вам решать, молодой человек, – укоризненно посмотрел на меня поверх очков, он. – У вас может быть всё, что угодно, начиная с врождённых аномалий и заканчивая злокачественной опухолью.
– Да ничего у меня нет! – начал закипать, я. – Просто у меня невероятное смешение генов! В этом и причина!
– Хотите в армию, будьте добры обследоваться, – отрезал он. – Иначе никак.
– Ладно, – вздохнул я. – Делайте со мной что хотите.
– Посмотрим, – уже отвернувшись, бросил врач. – А пока отправляйтесь домой и возвращайтесь на следующей неделе…
3
Когда я появился в дверях родительского дома, мама с папой, смотревшие по телевизору буддийскую проповедь, даже бровью не повели.
– Садись сюда, сынок, – похлопал по месту на диване рядом с собой, отец.
Мама просто улыбнулась, кивнула и снова перевела взгляд на телевизор.
Ну что за родители такие?!
Я швырнул сумку с вещами на пол и побрёл страдать в свою комнату.
А что мне ещё оставалось делать?
Хотелось бросить всё и больше никогда не возвращаться к армейским докторам, но как иногда говаривал отец, "славный самурайский клан Минамото, быстро не сдаётся". А я, хоть и поменял фамилию, всё же был частью этого клана.
Поэтому, сжав кулаки, и другие части тела, я дождался условленного дня и опять явился на медосмотр.
На этот раз обычной проверкой всё не обошлось.
Меня подвергли всевозможным анализам, болезненным процедурам, сканированиям и просвечиваниям. В конце концов, примерно через пару недель, врачи, придя к выводу, что я совершенно здоров, дали мне разрешение на подписание четырёхлетнего контракта с армией.
Я ликовал!
Во-первых, моя правота подтвердилась, а во-вторых, мои планы по призыву в армию, наконец претворялись в жизнь.
И вот, получив новенькую, светло-зеленую форму, "бравый солдат" Адам Малиновский, отправился на собеседование с офицером-распределителем.
– Где хочешь служить, сынок? – не поднимая головы от бумаг на собственном столе, спросил меня майор.
– Морская пехота, сэр! – бодро отрапортовал я.
– Пехота так пехота, – всё ещё не смотря на меня, кивнул он и подняв руку собрался поставить печать на бланк с моей фотографией, приклеенной к нему.
Пронзительно зазвенел стоящий на его столе телефон, который я вначале даже не заметил под кипой бумаг.
Моё сердце замерло от нехорошего предчувствия.
Майор удивлённо уставился на телефон.
Видимо ему в кабинет не так часто звонили.
– Да? – после недолгого раздумья поднял трубку он. – Малиновский? Всё ещё у меня.
Он наконец удосужил меня взглядом, в котором читалось неприкрытое изумление.
– А по виду и не скажешь, – продолжал говорить с кем-то майор. – Ага. Морская пехота… Нет, ещё нет.
Он опустил руку с печатью и положив трубку, вздохнул.
– Пришли твои генетические анализы, – сообщил он мне. – К сожалению, на данный момент и речи быть не может ни о какой пехоте.