Первое дело
Шрифт:
Андрей встал за ним. Подождал, с удовольствием примериваясь, наливаясь азартом и радостным ощущением предстоящей праздничной работы, вдохнул полной грудью и пустил косу в траву. Взвизгнула коса, зазвенела, пошла с ровным деловитым посвистом. Брызнул на сапоги травяной сок, будто прозрачная кровь, ударил дурманящий, кисловатый, с детства знакомый, щемящий душу запах. Влажно зашелестев, падала зеленая стена, и сразу, покорно и обреченно, вставала за ней другая...
Кружок резво вырвался вперед - предусмотрительно увеличивал
Андрей двигался ровно, приноравливаясь, едва заметно, но неумолимо, уверенно набирая темп, чувствуя, как от шага к шагу растут силы, ловчеют, крепнут взмахи, втягивается, подчиняется плавному ритму тело.
Давно он не испытывал такого наслаждения, такой оглушительной радости труда. И совсем было забыл, что соревнуется с лучшим косарем. Очнулся, когда прямо перед собой увидел белую, с темным влажным пятном между лопатками, рубаху Кружка. Тот зачастил, сбился.
– Посторонись, дядька!
– в азарте крикнул Андрей.
– Пятки убирай!
Кружок стал, опустив косу, тяжело дыша, провел рукой по лицу смахнул тяжелые соленые капли.
– Загнал ты меня, Андрейка. Еще чуть - и дух вон.
– Это не я тебя загнал - это твои сто грамм перед обедом, безжалостно, не оборачиваясь, сказал Андрей, обходя его и продолжая ритмично шаркать косой.
Шабашники стояли в школе. Старший - чернобородый цыган с мохнатыми бровями, которые гусеницами шевелились над умными спокойными глазами, с дыркой в ухе от серьги, в пестром жилете и выпущенной до колен рубахе нехотя оторвался от работы и провел Андрея в класс, отведенный бригаде для жилья.
Андрей оглянулся: парты сдвинуты к стене, аккуратно поставлены друг на друга, в углу - ровный слой сена, застеленный байковыми разноцветными одеялами, рядком в изголовье выстроились сундучки с замочками. Под столом - синий пластмассовый ящик с гнездами для бутылок. Он почти полон.
– Водочку в сельпо брали?
– спросил Андрей, осматривая ящик.
– Не сами же гоним, - проворчал бригадир.
– Свадьбу, что ли, играть собрались?
– усмехнулся Андрей.
– Куда вам столько?
– Мы завсегда цельный ящик берем, на весь срок. Чтоб не бегать - не пацаны небось, народ серьезный. А с ней и работа веселей идет. Ну и вечерком - с устатку.
– Поутру-то не тяжко?
– А ничего, привыкли. Похмеляемся - и ничего, легчает.
– Без нее не пробовали работать?
Бригадир добросовестно задумался. Почесал бороду, вспоминая. Брови пошевелились, застыли в напряжении.
– Однако случалось как-то. Вот когда - не помню точно. Вроде до войны еще. Или нет? Не помню.
– До первой мировой, что ли?
– опять усмехнулся Андрей. Он убедился, что водка не
Бригадир, видимо, уже знал о случившемся в Синеречье, встревоженно наблюдал за Андреем, не выдержал:
– Что я тебе скажу, начальник? Мы, конечно, выпивающиеся, но ведь не голь последняя. Деньжата, слава богу, имеются. И чтоб ночью за бутылкой гонять, чтоб старого мужика из-за нее до смерти ударить - такого из наших никто не может. Ты мне верь!
– Никто, говоришь? Люди-то в бригаде разные, всякие.
– У меня не разные-всякие. Они у меня все отбор прошли - как в разведку выбирал. Я их вот как знаю!
– Он сжал и поднял огромный кулак. И вот так держу. Не сомневайся, милиция, не там ищешь.
Едва Андрей вернулся в село, ему позвонил доктор Федя. Освоившись с новой ролью, щеголяя терминами, как заправский судебный медик, доктор Федя говорил долго и нудно. Андрей отметил главное: "...проникающее ранение металлическим предметом (вышеназванным штырем) в область правой височной кости, повлекшее за собой мгновенную смерть потерпевшего... исходя из того-то и того-то (см. пп. 3 - 7), можно предположить, что ранение нанесено в пределах времени от 24 до 2 часов..."
"Значит, - подумал Андрей, - время я знаю почти точно - с часу до двух".
Глава 3
Андрей отпер входную дверь магазина, распахнул окна, выглянул: к магазину направлялась его авторитетная комиссия. Впереди беззаботно бренчал ключами толстый Ворожейко, за ним, поблескивая большими очками ("и для вдали, и для вблизи", как он пояснял), прихрамывал бухгалтер Коровушкин. Замыкал шествие внушительно шагавший Виктор Алексеевич, исполненный сознанием важности предстоящей миссии.
Первым делом вскрыли кассовый ящик. Ворожейко, хотя и видел, что ящик цел, не сдержал облегченного вздоха - все деньги на месте, да и не так много их было. Выгребая бумажки на стол, Андрей вдруг почувствовал под рукой что-то твердое. Это был паспорт. Дашуткин. Гражданки Алексеевой Дарьи Михайловны. Не сдержав удивления, он вопросительно посмотрел на завмага. Тот растерянно, тоже недоумевая, пожал плечами.
– Продавщицу пригласи.
– Нету ее, болеет. Я целиком за нее управляюсь.
Андрей нахмурился, молча сунул паспорт в планшетку.
Проверка магазина показала, по выражению партийного секретаря, "исключительно высокую финансовую дисциплину данной торговой точки". Ратников выписал для себя то, что было похищено: ящик водки, две бутылки коньяка, два батона вареной колбасы, несколько плиток шоколада. Смежный с продовольственным отдел промтоваров ничуть не пострадал. А ведь здесь были очень дорогие вещи. "Ничего себе убийство с целью ограбления, - подумал Андрей.
– А может, все-таки не убийство и не ограбление?"