Первое поражение Сталина
Шрифт:
В своих претензиях на власть суджинское правительство опиралось на силу двух дивизий, в которые к тому времени преобразовали Богунский и Таращанский полки. Начавшие свой победоносный поход 18 декабря. 1-я Украинская Советская дивизия 12 января вытеснила петлюровцев из Чернигова, 19 – из Глухова, 16 – из Полтавы. 2-я дивизия наступала восточнее. 3 января без боя вступила в Харьков, 17 – заняла важную стратегически узловую железнодорожную станцию Луговая, 27 – вошла в Екатеринослав.
15 января на сторону Советской власти перешли дивизии атаманов Зелёного и Данченко. 16 января Директория не нашла ничего лучшего, как объявить войну РСФСР. Для руководства своими (таявшими с каждым днём) силами образовала
Вот тогда-то, 28 января, уже не Временное рабоче-крестьянское правительство, а сменивший его Совнарком УССР, председателем которого избрали Х.Г. Раковского, выступил с программной декларацией.
«Тесная историческая, экономическая и культурная связь. – гласила она, – рабочей и крестьянской Украины с Советской Россией вменяет нам в обязанность равнять свой революционный классовый фронт прежде всего с фронтом российского пролетариата. Врагов Советской России мы объявляем врагами Советской Украины.
У нас одинаковые политические, экономические и военные задачи. Борьба с белогвардейцами, борьба с империализмом союзников и борьба с украинской буржуазией в лице Директории одинаково является необходимым условием для укрепления Советской власти, как в России, так и на Украине. Полный разгром русской буржуазии и русских помещиков является условием не только укрепления Советской власти в России, но и на Украине.
Всё это предрешает объединение Украинской Советской Республики с Советской Россией на началах Социалистической Федерации /выделено мной – Ю.Ж./, формы которой будут установлены полномочными представителями на Всеукраинском съезде Советов».102
Однако Третий съезд Советов, собравшийся 6 марта в Харькове, не исполнил возвещенного. Не выполнил обещания по настоянию двух людей, занимавших ключевые посты. Секретаря ЦК КП(б)У Эммануила Ионовича Квиринга – поволжского немца по национальности, «ставшего украинцем», как он писал в автобиографии, только в 1914 году, когда случайно оказался в Екатеринославе. И всё того же Раковского – тогда же, в марте, выступившего в Москве на Первом Учредительном конгрессе Коминтерна в своей второй, точнее, первой ипостаси, как посланец Балканской революционной социал-демократической федерации.
Они-то и настояли на принципиально иной формулировке политической судьбы Украины, да к тому же – отнюдь не ближайшей. Статья 4-я Конституции УССР, принятой съездом 10 марта и утверждённой украинским ЦИКом четыре дня спустя, гласила:
«Решительно порывая с прошлым, стремясь уничтожить вместе с делением общества на классы также национальный гнёт и национальную рознь, Украинская Социалистическая Советская Республика заявляет о своей твёрдой решимости войти в состав единой международной Социалистической Советской Республики, как только создадутся условия для её возникновения.
Украинская Социалистическая Советская Республика заявляет о своей полной солидарности с ныне существующими уже советскими республиками и о своём решении вступить с ними в теснейшее политическое объединение для совместной борьбы за торжество мировой коммунистической революции и в теснейшее сотрудничество в области коммунистического строительства, мыслимого только в мировом масштабе».103
Иначе говоря, всего за полтора месяца необходимость объединения с Советской Россией на началах Федерации на Украине трансформировалась во всего лишь решение войти в состав некоей международной Советской Республики, да и то, только тогда, когда та возникнет.
Между тем, Директория панически бежала
Вскоре та же бесславная участь постигла и союзников. 10 марта Первая Заднепровская бригада Н.А. Григорьева – бывшего штабс-капитана царской армии, офицера войск Рады и гетмана, перешедшего на сторону Советской власти – изгнала французские и греческие части из Херсона, 14 марта – немецкий и греческий гарнизоны из Николаева, а 6 апреля вступила в Одессу. В тот день из этого крупнейшего черноморского порта совершила исход первая волна эмигрантов (включая Бунина. Алексея Толстого), бежавших вместе с подразделениями Добровольческой армии в Константинополь.
Теперь Директория контролировала (да и то неизвестно – надолго ли) территорию лишь двух губерний – Киевской и Подольской, да восточные уезды Волынской (западные уже захватили польские легионеры).
Становилось слишком очевидным, что украинские «незалежность и самостийность» исчерпали себя. «Национальная идея» больше не находила поддержки у населения края, отдавшего в конце концов предпочтение Советской власти.
Казалось бы, теперь Польше ничего не стоит нанести последний, окончательный удар по жалким остаткам вооружённых сил Директории и ЗУНР. Однако Пилсудский не пошёл на то по двум причинам. Во-первых, ему, Начальнику государства, пришлось смирить гордыню и передать 20 февраля свою диктаторскую власть Законодательному сейму. Только благодаря тому Пилсудскому удалось добиться официального признания стран Антанты: 24 февраля – Франции, 25 – Великобритании, 27 – Италии. Признания, которого он тщетно добивался с 16 ноября 1918 года, когда разослал во все европейские столицы телеграммы о воссоздании Польской Республики.
Во-вторых, Пилсудский решил воспользоваться весьма благоприятной, как он полагал, ситуацией, сложившейся на Парижской конференции. Мирный договор с Германией, среди прочего призванный определить и её новую, заведомо и намеренно усечённую территорию, пока ещё не был подписан. Только вырабатывался и обсуждался с безуспешно пытавшейся сопротивляться делегацией поверженной страны.
Следовательно, считал Пилсудский, необходимо как можно быстрее поставить под контроль Варшавы де-факто все те земли, о возвращении которых поляки мечтали полтора столетия. Тем самым восстановить Польшу в границах 1772 года, до разделов, в виду некоей, весьма неопределённой федерации. Включившей бы и собственно Польшу, и Литву с Белоруссией, и Украину. А помимо них – и давно утраченные Познаньщину, Силезию, Данциг, Западную и Восточную Пруссию. Словом, воссоздать Речь Посполитую, от моря Балтийского – до Чёрного.
Выполняя приказ Начальника государства и своего Верховного Главнокомандующего, польские легионы устремились прежде всего на запад. Сумели захватить почти всю Познаньщину небольшую часть Верхней Силезии, пробиться к морю у Данцига. Столь откровенная агрессия против и без того поставленного на колени соседа вызвала в Германии не только справедливый гнев, но и стремление отстоять свои земли. Дело дошло до того, что Совет Четырёх (премьеры Франции – Жорж Клемансо. Великобритании – Дэвид Ллойд Джордж, Италии – Витторио Орландо и президент США – Вудро Вильсон) вынужден был всерьёз учитывать возможность польско-немецкой войны. И, дабы защитить своего союзника, срочно перебросил в Польшу из Франции семидесятитысячную армию генерала Юзефа Халлера (её сформировали из американцев польского происхождения, сражавшихся на Западном фронте в составе германских вооружённых сил), а из Одессы и Мурманска – остатки корпуса генерала Довбор-Мусницкого. 14 февраля Совет Четырёх поручил маршалу Фошу установить демаркационную линию между немецкими и польскими войсками, но «не предрешая будущих границ Германии и Польши».