Первое предательство
Шрифт:
На его жизнь уже дважды покушались. Сначала пытались отравить, однако доза яда оказалась недостаточной, и в результате брат провел сутки в лихорадке и агонии. Вторая попытка была менее искусной: слуга ударил Джосана ножом во время прогулки в саду. Если
Посетители редко когда навещали его, только если правительница отдавала приказы. Приходил принц Антор, но только осмотрел комнаты и ушел, не разговаривая. Заглядывали еще какие-то люди — никого из них брат не знал. Его называли Люцием и разговаривали о пустяках: пьесах, которые он никогда не посмотрит, и о людях, о которых он никогда не слышал. Когда все темы для разговоров исчерпывались, разговор переходил на погоду и урожай. В таких случаях Джосан думал, что одиночество на маяке предпочтительнее встреч с лицемерными незнакомцами.
Все называли его Люцием, и только императрица принцем. Никто не вспоминал его настоящего имени и не напоминал о том, кем он когда-то был. Интересно, через сколько времени монах начнет принимать это имя как собственное.
Что касается самого принца, то ничего не напоминало о его присутствии после ночи ареста. Возможно, душа заставила себя уйти, и Люция больше не стало.
Хотя есть вероятность, что его дух по-прежнему удерживается
Даже если бы брат знал, как вызвать принца, он не был уверен, что хочет этого. И не из-за эгоизма, хотя подобное поведение может быть рассмотрено как попытка завладеть телом, которое Люций по праву считал своим. Просто брат сомневался, стоит ли перекладывать собственные проблемы на другого. Счастье, что принц не видел смертей друзей, поддерживавших восстание. Присутствие» на казнях свело бы его с ума. Джосан посильнее духом. Его силы духа достанет для них двоих.
Монах не настолько глуп, чтобы сидеть и размышлять о судьбе, которая ожидала его в будущем. Еще два года назад он жил на маяке на острове, и все помыслы направлял на выживание после сильных штормов. В прошлом году пришлось стать изгнанником и бороться за жизнь и душевное здоровье, потому что тогда он считал себя на грани безумия. Теперь ему предназначена судьба пленного члена королевской семьи, и возможно, именно этот отрезок времени окажется самым большим испытанием.
Тем не менее Джосан перенесет все. Если он и научился чему-то за последние годы, так это живучести. Каждый новый день — триумф над всеми, кто пытался его уничтожить.
Монах отказывался верить, что пришел конец. Как раз наоборот, все только начинается.