Первое знамя
Шрифт:
Пламя бушевало так яростно, что струя воды из шланга пожарных испарялась раньше, чем достигала огня. И все потуги пожарного расчета выглядели не более чем насмешкой над буйством огненной стихии. Нет, огонь явно имеет магическую природу.
— Не знаю, — отозвался я, все еще прижимая к себе Элле. — Возможно, хозяйка?
Встречал эту тихую старушку, когда по делам в змеиное гнездо приходил. Надеюсь, с ней все в порядке и в доме ее не было.
Моя ценная ноша захрипела и закашляла, демонстрируя признаки жизни.
— Элле, ты как? — с беспокойством уточнил я, укладывая девушку на принесенные пожарными носилки.
Ответ
— Опять какая-то отрава, — подтвердила она мои подозрения. — Но мы же только вино пили! Причем мое!
— Мы? — уточнил я, быстро отыскав ответ. — Бринна с тобой была?
— Пили вместе, — подтвердила Элле. — Потом… ничего не помню. Все как в тумане. Мне стало плохо, отключилась. Пришла в себя, все в огне. — Она болезненно дернула левой рукой. От рукава кителя практически ничего не осталось, а на слегка загорелой коже отчетливо виднелись следы сильных ожогов. — Ползла к выходу… Кажется, меня кто-то звал… Не помню.
Извернувшись, она захрипела, зашлась кашлем, а затем ее начало тошнить.
Еще одна внезапная потеря памяти. Хотя, что тут помнить? Онилия с проломленной головой в снятом «Фениксами» доме валяется. Элле буквально у меня на руках легкие выплюнуть пытается. А Бринна, которая вполне могла устроить и первое и второе, куда-то поспешно сбежала. Какие еще доказательства нужны?
Поборов очередной приступ тошноты, Элле крепко вцепилась правой рукой в безымянный палец на левой. На нем откуда-то взялся массивный и явно мужской перстень. Судя по магическому камню, явно артефакт. Не альвский, конечно, а вполне себе человеческий. Но все равно штучка довольно редкая… для простолюдина, будь он хоть трижды сквайр.
У фольхоф-то различные артефакты водятся. В принципе, запрета на их продажу простакам нет. Но стоят даже простейшие артефакты — мое почтение. А для их использования нужно обладать хотя бы крупицей дара. Почтенный Загим, вон, несмотря на все богатства, артефактных перстней не носит. Хотя мог бы их не то что купить, а и под заказ сделать.
Что-то раньше я не замечал, чтобы Элле носила артефактные перстни. Тем более мужские. Но сейчас не до расспросов. Пора заняться нашей беглянкой!
Не особо надеясь на успех, прислушиваюсь к ощущениям. Есть отклик! Слабый, но есть! Амулет Бринны все еще в зоне действия амулета-связи.
— Бахал? Ты Где? — позвал я наемника.
— Рядом.
«Молния» появилась перед объятым пламенем особняком очень кстати. А то я уже собирался обратно бежать, оставив Элле на попечение пожарного расчета.
Снеся часть декоративной ограды и безжалостно растоптав пару клумб с красивыми цветами, оруженосец с плавными очертаниями корпуса замедлился и остановился. Лошади пожарного расчета, оказавшиеся на пути стальной машины, испуганно дернулись вперед. Но один из пожарных сумел их быстро успокоить, схватив за узду, и кулаком погрозил голему.
— Шустрая машинка, но с непривычки с заносами беда, — пожаловался Бахал через амулет. — Как там Элле? — спросил он, оценив обстановку.
— Жить будет… У тебя люк закрыт? — поинтересовался я, подбегая к «Молнии».
— Открыт он. Как знал, что ты на месте не усидишь, ко мне полезешь.
Ступени лестницы у «Молнии» оказались расположены высоковато.
—
Ноги голема согнулись, словно он решил присесть, лестница стала доступной без всяких прыжков.
— Куда едем, господин хороший? — не поворачивая головы, тоном прожженного извозчика поинтересовался Бахал, когда я спустился в кабину.
Все шутит. А мне что-то не смешно. Знал же, что минимум одна из змеек предательница, а все равно немного больно. Вот поэтому-то я и не люблю предателей.
— Вниз по улице, направление северо-запад, — прикинул я, прислушиваясь к ощущениям от амулета. Бринна все еще двигалась, но как-то медленно. В первый раз, когда я проверял, движение было значительно быстрее. И теперь она почему-то не удаляется, а следует чуть ли не по кругу. Сбивает со следа? Самонадеянно рассчитывает, что ее пока что не начали искать? А если и начали, то она в полной безопасности? Решила послушать через амулет, что здесь происходит?
Не зря, ох не зря я ни разу не упоминал через амулет ее имя или о начале поисков. А всю суету можно списать на пожар. Хотя про то, что Элле выжила ей теперь известно.
«Молния» оправдывала свое название, разгонялась быстро, шла ходко. И это Бахал еще сдерживался. Все-таки город. Да и машина ему непривычна.
Высунувшись наполовину в люк, я зорко следил за дорогой.
Следуя моим указаниям, мы за две минуты домчались до сигнала амулета… и ничего не нашли.
Пусть боковая, но довольно широкая улица оказалась совершенно пустой. Только наученный опытом единственный прохожий прижался к стене ближайшего дома, когда мы пронеслись мимо.
— Стой! Куда? Назад! — приказал я, почувствовав, что амулет оказался где-то за спиной.
«Молния» по инерции пробежала еще метров двадцать, прежде чем Бахал сумел остановиться.
— Говорю же, непривычная машина, — пожаловался он, оправдывая очередной промах.
— Стой на месте! — Решив больше с големом не рисковать, выбираюсь наружу.
Людей на улице не прибавилось, все тот же один единственный прохожий. Мужчина средних лет, одет как чиновник биржи, не слишком высокого ранга. У чиновников, как у офицеров, чем больше всякой вышивки на мундире, тем выше звание. В этом плане рыцари — образец скромности и аскетизма. Где это видано, чтобы на парадном мундире из украшений были только эполеты, один единственный витой шнур, да немного золотой вышивки на рукавах? Впрочем, мы это компенсируем пестрой раскраской боевых машин.
Заметив мой интерес к своей персоне, незнакомец посчитал нужным свернуть в ближайший переулок. И этим поспешным действием окончательно утвердил меня в мысли, что с ним что-то не так. Да и амулет чувствуется очень близко, как раз в его стороне.
— Почтенный? — переходя на быстрый шаг, окликнул я чиновника.
Тот оглянулся, и что-то в его взгляде мне не понравилось. В два прыжка настигнув беглеца, я вытащил его из переулка обратно на улицу, под прицел «Молнии» и прижал к стене.
Не особо стесняясь, провел ладонью в районе груди, пытаясь отыскать приятные округлости. Никакое заклинание иллюзии или маскировка неспособно скрыть достоинства, коим природа щедро наградила беглую островитянку. Разве что они изначально были накладными — такая потеря для мира. Должно же в нем быть хоть что-то прекрасное?